БлогNot. Напарник

Напарник

Не совсем готический рассказ. Как всегда, неожиданно припёрло написать, что в один присест и сделал, пропустив большую часть погожего дня. Публиковать пока нигде кроме блога, не буду, а то начнётся "доктор Фрейд detected", "внимание, шизофрения" и т.п. :)

 

Я очнулся от того, что кто-то с усилием переворачивал меня на спину. Подо мной был жёсткий пол, по разбитому при падении лицу сочилась кровь.

Открыв глаза, я увидел сидящего подле меня на корточках худого субъекта в холщовой робе, таких же штанах и шлёпанцах на босу ногу.

Он протянул руку, снимая у меня со щеки каплю крови и слизнул её языком с грязного пальца.

Видимо, приметив плеснувшийся в моих глазах ужас, субъект ощерился узким ртом в ухмылке, показав короткие редкие зубы.

- Да не боись - сказал он - Был бы я вампиром, тут бы не сидел. А ты свежий, раз юшка красная. Через месяц-то будет как у всех.

Он достал из нагрудного кармана робы маленький выкидной нож, щёлкнул пружиной, выбрасывая лезвие и кольнул себя в палец. Выступила розовато-жёлтая жидкость, похожая на гной, и я снова содрогнулся.

- Не боись - повторил субъект ту же фразу, можно и с такой жить, только под прямое Солнце не попадай, ха-ха.

- Меня Тимоха зовут - продолжил он, разглядывая меня, - А тебя, значит, наняли?

- Почему наняли? - тупо спросил я, усаживаясь. Тимоха помог мне подняться. - Я только помню, что вышел из дома, тут же двое с ФСБшными удостоверениями подошли, попросили в машину, мол, по тому же делу, что 10 лет назад, помощь им нужна по компам... Потом в машине сзади ударили чем-то по голове и всё.

- Ну вот это и называется "наняли" - снова усмехнулся Тимоха. - То есть, ты программист? Теперь, значит, напарником моим будешь, попрограммируем. Последнее слово он произнёс с явной иронией.

- А ты как сюда попал? - спросил я, чтобы поддержать разговор.

- Да не помню я - цыкнул зубом Тимоха - Здесь со временем всё стирается... Рабочим, кажется, был на станке с ЧПУ. Только здесь, брат, станки попроще. Давно это было. А напарника придавило вчерась. Ладно, давай спать, всё равно потом на смену.

По ощущениям, наша камера находилась где-то под землёй, была довольно большой, квадратов на 60, с очень высокими потолками, снабжёнными несколькими громоздкими лампами дневного света, и практически пустой. У одной из стен стояли два привинченных к полу топчана с жёсткими матрасами на них, у торцевой стенки находился также намертво прикреплённый к ней тёмный стол, в дальнем углу - "параша" и умывальник, а в стене напротив топчанов - типичная тюремная дверь с глазком и зарешёченным окошком раздачи. Больше ничего не было.

- Да, хоть в футбол играй - сказал Тимоха, видя, что я оглядываю камеру. - Только мяч забыли дать. Ладно, пожрать всё равно только перед сменой сможем, а воды из крана попей, нормальная.

Я умылся, попил, добрёл до свободного топчана и провалился в сон.

Когда я проснулся, в камере было заметно прохладней, а напарник сидел на своём топчане и взмахивал руками, согреваясь. На столе стояли два разовых пластиковых контейнера, видимо, с нашей едой. Там же лежал свёрток, в котором я обнаружил такие же как у Тимохи робу, штаны и шлёпанцы.

Я переоделся, аккуратно сложив свою одежду на топчан.

- Да не старайся, всё равно заберут - сказал Тимоха, подходя к столу и открывая один контейнер.

Есть пришлось стоя и руками, странные серые липковатые кусочки, похожие ни то на гренки, ни то на прессованные опилки, почти не имели вкуса, но какое-то насыщение давали.

Едва мы справились со своими порциями и по очереди попили из крана, как где-то завыла сирена и двери камеры распахнулись. Тимоха шагнул к выходу, а я замешкался.

- Пошли - сказал Тимоха. - Охраны не будет, а если опоздаешь, газ пустят и всё равно в цеху очнёшься.

В коридоре не было ни души, он освещался такими же лампами, а редкие запертые двери вели, видимо, в такие же камеры. Я стукнул кулаком в одну дверь.

- Да нет там никого - сказал Тимоха. - Вон в той - показал он кивком головы - как-то 2 мужика сидели, только после того, как я с ними через дверь поговорил, больше о них не слыхал. Тоже сказали, что похватали где кого и сюда упаковали. И работали так же.

- А что делать-то будем? - спросил я. Тем временем, коридор повернул и упёрся в дверь, напоминающую лифтовую. Тимоха нажал кнопку вызова.

- Ща увидишь - ответил Тимоха. - Прямо на место приедем.

Внутри лифта кнопок не было, дверь закрылась, едва мы вошли, и конструкция двинулась вниз.

Ехать пришлось долго, минут пять. Наконец, лифт открылся и не закрывался до тех пор, пока мы не вышли. Над ним горело яркое алое табло "ВЫХОД", я сразу же заметил его отсвет только потому, что мозг не смог быстро переключиться на открывшуюся мне бескрайнюю перспективу.

Это была бесконечная сетка из отстоящих друг от друга метра на полтора квадратных колонн с точно такого же размера стороной, уходящих бесконечно вдаль и вверх.

сетка, фрагмент бесконечности
сетка, фрагмент бесконечности

Впрочем, высоту колонн оценить было всё равно невозможно, так как на уровне 20-30 метров всё терялось в дымке. Из неё же лился рассеянный сероватый свет, делающий зал освещённым примерно так же, как бывает очень облачным бессолнечным днём.

Колонны тоже были тёмно-серыми, абсолютно твёрдыми и гладкими, не такими холодными, как металл, но и на камень, пластик или дерево материал не походил. Я попробовал поцарапать ближайшую колонну ногтем, на что Тимоха, понимающе усмехнувшись, достал из кармана робы и протянул мне свой выкидной ножик.

- Только зря лезвие не порть - сказал он - Их всё равно ничем не возьмёшь.

Сам напарник тем временем повернулся к соседней колонне, а я только сейчас обратил внимание, что монолитность каждой из них нарушалась лишь одним посторонним элементом - квадратной красной кнопкой, находящейся посреди одной из граней примерно на уровне глаз и едва выглядывающей из поверхности.

Тимоха перекрестился и нажал кнопку. Где-то вдалеке что-то гулко ударило, причём, в двух разных местах.

- Вот это и есть работа - сообщил мне напарник. - Ты нажимаешь любую кнопку, где-то новая хреновина падает или поднимается, иногда по несколько за раз... Только не думай, что ты один такой умный - мысли он, что ли, читал, упреждая мой вопрос? - Я целую тетрадку исписал, вон, слева от лифта валяется. Нет никакого закона. Он нажал кнопку второй раз, теперь мне показалось, что где-то совсем в другом направлении свистнула, поднимаясь вверх, колонна. И конца у зала нет. Мы по несколько суток бродили. Выход тоже только через лифт.

Я переваривал полученные сведения. До меня дошло, что в промежутки, где мы стоим, тоже могут опускаться новые колонны, размер-то тот же самый. Я задрал голову, напряжённо вглядываясь в серый светящийся туман наверху.

- Верно соображаешь - заметил наблюдающий за мной Тимоха. Может и прихлопнуть в любом месте. Так что мы с напарником на одной клетке не стояли никогда, один да останется.

- А-а... нажать и отскочить на соседнее поле? - выдавил я, сам поняв, что сморозил глупость.

- А соседнее что, заговорённое? Падает эта хреновина мгновенно, поднимается тоже.

- Значит, напарника... - дошло до меня.

- Точно - кивнул Тимоха. - Пошли посмотрим, что там. Ориентируясь по каким-то своим приметам, он повёл меня между рядами абсолютно одинаковых колонн. Я подумал, что если у них у всех кнопки находятся на одной стороне, то...

- Кнопки, вишь, у этих всех слева - сбил меня с мысли напарник. Но это пока не поднимались. Другая хреновина упадёт на это место - и кнопка будет с любой стороны.

Мы пришли к нужному квадрату, он был пуст, и Тимоха присел на корточки, разглядывая его. Взяв у меня ножик, поскоблил кончиком лезвия пол.

- Ни следа, вишь - сказал он. А вчера только несколько брызг из-под хреновины, как Витька чпокнуло, и всё. Я думаю, у нас и кровь такая стала, чтоб брызги далеко не разлетались - на его ухмылку было жутко смотреть.

- А смена сколько идёт? - спросил я, чтобы что-то сказать. Интеллигентское слово "длится" показалось мне неуместным.

- А сколько хошь, столько и идёт, здесь же свободный найм - хохотнул Тимоха. - Хошь, сиди тут, пока с голоду не сдохнешь, хошь, кнопки нажимай. Я, думаешь, чего худой такой? Бастовали тут сидели с Витьком, ждали, может, придёт кто. Ни хрена. А так - как десять тыщ на двоих нажмёшь, лифт откроется и можно ехать баиньки. Иногда больше, иногда меньше, хрен угадаешь. Но в одного запаришься, даже если каждые 3 секунды жать, а вдвоём нормально, часов за 8-10 не спеша.

Мы принялись за работу, держась друг от друга на расстоянии нескольких клеток и изредка перебрасываясь словами, в основном, о прошлой жизни, Тимоха, впрочем, о своей помнил мало.

Несмотря на то, что зал был, видимо, бесконечный, акустика здесь ничем не отличалась от обычной комнаты, возможно, это был эффект совершенно правильной квадратной расстановки колонн с такими же правильными одинаковыми расстояниями между ними.

Благодаря этой огромности, я только пару раз за всю смену видел, как колонна взлетала или падала где-то в поле зрения, мгновенно запечатывая проход или создавая новый. Если колонна падала не слишком далеко, мы слышали гулкий удар, как в первый раз, но ни разу это не произошло настолько близко, чтобы я мог увидеть пыль, почувствовать движение воздуха или что-то подобное.

Оценить свой шанс погибнуть, конечно, тоже было невозможно при незнании общего количества колонн. Оставалось узнать только одно.

- Так ты что, так и не видел никого за всё время? - спросил я Тимоху. - А про кнопки, лифт и прочее кто тебе всё рассказал?

- Напарник, кто ж ещё - выдал Тимоха ответ, который я боялся услышать. - А жратва только пока спим или работаем появляется, сколько мы с Витьком дежурили по очереди - без толку. Всё равно сирена, дверь и топай на смену голодным. Из камеры не выйдешь - газ какой-то, суки, пустят и уже здесь очнёшься. Ну а тут сиди-не сиди, пока норму не сделаешь, один хрен лифт не откроется.

- Вот обратно поедем, так единственный кайфовый здесь момент будет - добавил Тимоха и замолчал, сосредоточенно нажав следующую кнопку.

Я не считал, сколько раз мы пустили в ход эти бесконечные мухобойки, но был уверен, что Тимоха считает. И впрямь, сказав "вот и норма примерно", он повёл меня поближе к лифту, о котором я не представлял, в какой он стороне, а Тимоха, видимо, знал это.

- Ты в следующий раз по клеткам считай - учил меня Тимоха, - привыкнешь немного - будешь на автомате это делать, ну, как в школе на геометрии было, вправо и вперёд - плюс один к иксу и игреку, влево и назад - по минус один, а за начало координат лифт бери.

- Да это понятно - сказал я, - просто не учёл с непривычки.

- Вот что значит программист, ля - похвалил меня Тимоха - а меня напарник долго учил, пока я не привык. У меня-то на станке было проще, хоть и ЧПУ, а делов - три кнопки нажать да следить, чтоб не скособочилось чего. Что за жизнь у меня такая? И там были кнопки и тут, ля, они же - добавил он сокрушённо.

- А где мы вообще, как ты думаешь? - спросил я.

- А в п**де, ля! - ответил Тимоха раздражённо. - Откуда я знаю, может сдохли, может живы. Я что, думаешь, сдохнуть здесь не пытался - добавил он со злостью, хотя я спрашивал совсем не об этом. - Витька упросил, он меня робой связал, чтоб не дёргался, вот этот же ножик с сердцу приставил и **нул кулаком со всей дури. Как он и говорил, тут же газ пустили, а очнулся - даже шрамика, ля, не осталось. Даже нож не забрали, суки. С этой розовой х**нёй вместо крови всё затягивается моментально, хоть палец себе отрежь, проснёшься с новым - нехорошо ощерился он, из чего мне стало ясно, что он пробовал и это...

У меня мелькнула отвратительная мысль, что, пока моя кровь не превратилась в гнусную слизь, может... Тимоха, видимо, поймав мой взгляд, отрицательно мотнул головой.

- Не, земеля, об этом не думай. Витьку его прежний напарник рассказывал, что был у него паренёк, который в первый же день попытался, даже не пожрав и не попив здесь ничего. Кровищи было как надо, но кончилось всё так же - газ, потом очухались - а паренёк уже готовый, резиновый, как все тут, и в жилах то же дерьмо. А так ну через месяц где-то обоснуешься. Опять же, какая ни есть жизнь, браток, а это жизнь, щас вот в баньку сходим, пожрём получше...

Тем временем мы вышли к лифту, он был закрыт. Пробормотав "суки", Тимоха повернулся к ближайшим колоннам и стал нажимать кнопки.

Нам пришлось сделать это ещё раз по 50, один раз я увидел, как мгновенно с глухим ударом хлопнула в пол колонна недалеко в проходе, которым мы вышли. Я сходил посмотреть, но не было ни пылинки, ни зазора.

Наконец, лифт открылся, а Тимоха стал стягивать с себя робу и штаны, скручивая их в тугой узелок.

- Чего глазами лупаешь, мыла и полотенца не дадут - сказал он. Я догадался и тоже начал раздеваться.

В одних шлёпанцах и с узелками из одежды мы зашли в лифт, он тут же закрылся и рванул вверх, а из решёток в потолке хлынули струи тёплой воды.

На фоне всех ужасов неожиданный душ показался мне даже приятным сюрпризом.

Ополоснувшись за время поездки, голые, мокрые и с промокшими узелками мы вышли из лифта и побрели знакомым коридором к своей камере. Её дверь была открыта и с лязгом затворилась, как только мы оказались внутри.

- Пока оба не зайдут, хрен закроется - сказал Тимоха. А хошь - в коридоре жри, если один до стола сбегает, но тогда и спать там же, если оба снаружи - снова закрывается, сука. Мы уж лучше на месте.

На столе было на этот раз больше контейнеров, разделённых на две кучки, в одном я обнаружил что-то, похожее на суп, во втором - давешние брикеты, впрочем, не серого, а грязно-розового кисельного цвета, в третьем было нечто, похожее на голубые и слегка пахнущие тиной листья салата. Ни ложек, ни вилок, ни стаканов не было.

Посреди стола стояла бутылка из того же мягкого пластика, к которой Тимоха первым делом потянулся.

- Ну, за здоровьичко - сказал он, припадая к бутыли.

Тимоха отпил около четверти ёмкости и я последовал его примеру. Мутная оранжевая жидкость напоминала дешёвое пиво, забодяженное перебродившим вином, но какой-то градус имела, потому что внутри у меня заметно потеплело.

Разложив на краешках нар мокрую одежду, мы принялись за еду. Моей прежней одежды в камере, естественно, не было.

- Вишь - сказал Тимоха, - жить-то можно, правда, развлечений больше никаких. Я сбился давно со счёта, но лет 15 точно здесь чалюсь. По-моему, даже не постарел ни фига, похудел только. Про баб здесь, падла, даже не вспоминаешь. То есть, вспоминаешь, но не тянет. И тоска смертная, если пожрал, а спать рано. Картишки, у меня, правда, припрятаны ещё Витькины, но мы уже тоже во всё переиграли, хошь - как-нибудь перекинемся.

Я машинально кивнул, с ужасом думая о перспективах своей жизни здесь. Пятнадцать лет, пока не попадёшь под шальную "хреновину"! Во всём этом должен быть какой-то смысл, в какой-то комбинации колонн, в ноже и превращении крови, в невидимости тюремщиков...

- А почему ты тогда про вампиров сказал и мою кровь лизнул? - спросил я, ловя кончик ускользающей отгадки.

- Да байку вспомнил - ответил Тимоха. - Витёк говорил, что ему кто-то рассказывал - если свежей крови лизнуть, то вспомнишь, кем был и свою вернёшь. Как видишь, фигня это, не изменилось ничего. Нож-то, думаю, почему не забирают - чтобы мы допетрили, что всё равно никуда не денешься.

- А Солнце?

- Какое Солнце? - удивился напарник.

- Ну ты тогда ещё сказал, что только под прямое Солнце не попадай.

- А-а, это оттуда же. Или крови лизнуть, или под Солнце попасть, так в байке было. Только Солнца я здесь ни разу не видел, да и вообще ничего не видел, кроме того, что ты сегодня. Ну а сухари сушить и в поход по залу - я не дурак. Всё равно ему конца нет, сдохнешь там рано или поздно. А пока живём, мож чего и случится - добавил он, уже зевая.

- Ну, я пойду покемарю, братан, покедова - Тимоха допил остатки из бутыли и пошёл к своему топчану.

Мне не спалось, а влажная роба неприятно холодила тело, хотя в камере было выше +20.

Казалось очевидным, что разгадка проста и лежит где-то на стыке "мистики и статистики".

* * *

Кем бы мы ни были, наши неведомые тюремщики тратили на нас ресурс и рассчитывали получить результат.

Было бы бессмысленно предполагать, что хаотично нажимая кнопки, мы этого результата добъёмся. Ещё глупее думать, будто что-то изменится, если нажимать их по порядку.

Мы не игроки в этом бесконечном шахматном зале, а сами являемся фигурами какой-то игры, и наша задача - найти для себя правильные ходы. Я мысленно употребил слово "шахматном" и отгадка забрезжила в голове.

Есть только одна игра, в которую люди заложили уже столько сакрального смысла, что она переполнена им, даже если изначально его там не было.

Шахматы. А доска бесконечна или почти бесконечна потому, что клетки и колонны представляют собой, конечно, не поля, а что-то вроде дерева позиций.

Есть единственная точка отсчёта - лифт и точно расположенная против его двери "нулевая" колонна, вероятно, соответствующая начальной позиции. Всё же остальное - мистика, кровь, Солнце, самоубийства и вампиры - ритуальная шелуха, призванная отвлечь внимание.

Я должен понять, каким образом нажатие кнопки кодирует переход от одной позиции к другой - и всё. После этого я дойду по цепочке до любой из позиций, обозначающих конец игры, пусть это даже будет "дурацкий мат" в 2 хода, и воспроизведение этой цепочки что-то должно изменить. Судя по тому, что нажатие нами кнопок вызывает ответные действия, мы играем эту партию белыми.

* * *

- Тимоха, ты в шахматы играешь? - спросил я напарника перед следующей сменой.

- Не - вяло ответил то ли не выспавшийся, то ли страдающий похмельем Тимоха, во всяком случае, от вчерашнего его оживления и следа не осталось.

- Жалко - сказал я, - могли бы сделать из чего-нибудь, я тебя научу. Сам говорил, что карты надоели.

- Ладно, подумаем - сказал Тимоха и мы пошли работать.

На смене я просмотрел Тимохину тетрадку, явно начатую ещё до него. Там было много цифр, но никаких шахматных аналогий никто, видимо, провести не пытался. Обрывалось всё как-то на полуслове, напарник пояснил, что закончился карандаш, а новый взять негде, потому и перестали отмечать.

Я весь день нажимал кнопку только на "нулевой" колонне и пытался уловить изменения, которые происходят в пределах моего обзора. Судя по всему, мы играли в "рандомные шахматы" и нажатие кнопки означало вовсе не конкретный ход, а случайный выбор из возможных в данный момент ходов, опускание колонны соответствовало тому, что какая-то позиция стала доступна, а подъём, соответственно, закрывал невозможные после этого хода расположения.

Если так, то изменения в зале после каждого нажатия должны быть очень значительными, ведь сходив, к примеру, 1. e2-e4, я отсекаю невероятно большое количество позиций, ставших невозможными после этого хода.

Мы начинали смену всегда с "правильного" и чередующегося по квадратам расположения поднятых и опущенных колонн, а ведь начальных ходов белых всего 20, значит общее количество различных между собой изменений с начального расположения после нажатия "нулевой" кнопки тоже равно 20.

Получается, отдельная колонна всё-таки не означала конкретной позиции, а только расположение всех колонн вместе могло дать мне какую-то подсказку.

Бродящий по залу Тимоха делал "ходы" хаотично и я потерял нить рассуждений.

Я изложил ему свои соображения, так как он уже был удивлён, что я застрял у первой же колонны.

Он мало что понял, но, пробормотав "вот рационализатор хренов", заявил, что попробовать стоит, это первая хоть какая-то идея, которую он слышит за все годы.

* * *

День за днём мы исследовали доступную нам часть зала после первого нажатия "нулевой" кнопки, записывать было нечем, но Тимохина память на расположение колонн развилась за эти годы почти до совершенства, да и я довольно быстро преуспел в этом.

Вторую половину смены приходилось нажимать кнопки гораздо быстрее, так как норму никто не отменял.

Мы сильно выматывались и после повторяющегося изо дня в день ужина с выпивкой проваливались в сон.

Смен через 200-300 я уже узнавал некоторые изменения, произошедшие после первого нажатия, ведь каждый раз нам хоть одно изменение да удавалось найти и запомнить, а после увеличения количества смен примерно в 10 раз нам казалось, что мы различаем все позиции после первого хода "белых" между собой.

Разумеется, шахматы из обрывков роб (их иногда меняли на новые) и пуговиц давно были готовы, Тимоха давно умел в них играть не хуже меня, все 20 расположений ближайших колонн после первого хода белых были подшиты и пронумерованы в нашей памяти, оставалось только понять, какое из них соответствует какому ходу.

Собственно, меня интересовали только ходы 1. f3 (f4) и 2. g4 (или наоборот), на которые я собирался ответить 1. ... e6 или 1. ...e5 и 2. ...Qh4#.

Если бы в пространственной близости колонн был хоть какой-то смысл, мы бы давно решили задачу, но нам приходилось двигаться на ощупь.

Теперь мы, сделав первый "ход", исследовали новое расположение всех доступных нам колонн и делали "ответ чёрными" на какой-нибудь из них.

Нам предстояло не только запомнить 400 новых расположений, но и попытаться соотнести их с ходом белых и ответом чёрных.

Смены стали ещё длинней, мы брали воду с собой в "утренних" контейнерах, но всё равно уставали ещё больше.

Становилось ясно, что нужно делать запасы еды и спать иногда прямо в зале. Этому никто не препятствовал, и ограничение было лишь в том, что лифт оставался закрытым, пока с прошлого нашего приезда мы не сделаем неизвестно кем "положенного" количества нажатий, а пополнить запасы еды и воды можно было только в камере.

Тимоха держался хорошо и говорил, что с Витьком они голодали, получается, зря, а тут хоть какой-то шанс.

Мы знали, что четыре из 71852 комбинаций колонн, возможных после четырёх нажатий (это количество различных между собой позиций после двух ходов белых и чёрных, или же четырёх полуходов, как ещё говорят) спасительны для нас, оставалось только понять, какие.

Давно было ясно и то, что в 17 из 20 смен наши действия бессмысленны, так как мы не знаем, какой "первый ход" сделали, а нас устраивало только три из них, но выбора всё равно не было, и мы делали второй ход.

Наше сознание, думаю, необратимо изменилось, а терпение стало нечеловеческим.

Иногда случай помогал немного прояснять картину, так, однажды нас шокировало то, что после четвёртого "планового" нажатия кнопки расположение колонн, насколько мы могли его видеть, вдруг стало начальным, то есть, правильной "шахматкой"!

- Ты все "позы" запомнил? - взволнованно спросил я, мы уже давно говорили на сленге заправских шахматистов.

- Спрашиваешь - хмыкнул Тимоха. - Знать бы ещё, какие именно ходы конями были - как вы догадываетесь, мы случайно "вывели" белого коня, потом чёрного коня, а потом поочерёдно "вернули" их на место.

К сожалению, за смену мы могли разыграть только одну партию - я предполагал, что такое большое количество нажатий обычно требуется просто потому, что значительную часть времени мы "кружим" королями на пустой доске, а правило 50 ходов здесь не действует. Это объясняло и то, почему к концу обычной смены реакция "колонного зала" становилась куда менее "бурной" - мало оставалось неопределённости в будущих позициях при пустой доске с двумя королями на ней, ясно отсюда же и то, откуда, собственно, взялось число 10000 - мне вспомнилась типичная настройка шахматных "движков" из моей прошлой жизни - "заканчивать игру при 9999 ходах", и понятно даже, почему это число не строго соблюдалось - например, бессмысленно мотающийся по доске король никак не мог съесть невидимую пешку... К тому же, 10000 нажатий - это как раз 8-часовая смена, если делать по нажатию в 3 секунды "в одного", а вдвоём можно работать вдвое размеренней.

Тем не менее, какое-то время спустя мы знали все 4 "коневые" расположения колонн после ходов 1. Na3, 1. Nc3, 1. Nf3 и 1. Nh3, и теперь, если любая из них возникала после первого нажатия, такие смены были у нас "выходными", мы быстро отрабатывали норму и возвращались в камеру отдыхать.

В сущности, наша "рабочая неделя" стала "четырёхдневкой", и, больше отдыхая, мы прогрессировали быстрее.

По некоторым цепочкам мы уже узнавали все расположения колонн до четвёртого полухода, но это были начала, связанные, в основном, с возвратом коней на место, и толку в этом было мало.

* * *

Мы никогда не говорили о цели и значении нашего заключения, потому что ни малейших исходных пунктов для осмысленного рассуждения у нас не было.

Это могла быть загробная жизнь, инопланетное похищение, безумный эксперимент, ведь всё это ничего не меняло.

Но были, конечно, моменты, которые стоило обсудить.

- Слушай - сказал однажды весьма развивший за эти годы свой интеллект Тимоха, - А на хрена мы вообще всё это исследуем, ход-то всё равно выбирается случайный? Ну, нажали 4 раза, если не то, тогда жмём быстро как попало, да домой.

- Знание - сила - ответил я, чувствуя, что ухмыляюсь так же отвратительно, как напарник в первый день. - И башка занята, и спишь хорошо. Кроме того, как ты узнаешь, то оно или не то? Когда будет "то", видимо, лифт откроется после 4 нажатий. "Поз" с дурацким матом всего-то ничего из семидесяти с лишним тысяч, "случайным тыком" ты их лет через пятьдесят получишь, а может, уже получал, пока по закоулкам шарился... А так даже с твоей прежней "пятнашкой" мы ещё и тридцати лет тут не сидим.

- Плюс с ума не сошли, без цели давно бы скопытились - согласился Тимоха, - Я вот даже поумнел, кажется, с твоими шахматами...

Про закоулки, я конечно, сказал просто так, мы пытались нажимать кнопки и после открытия лифта, изменений не происходило, и это говорило о том, что "проворонить" мат раньше мы или кто другой не могли, каждая партия развивалась необратимо, как и всё в жизни. Это давало нам основания надеяться, что, вооружённые знанием о случившемся, именно сознательно нами сделанном мате, мы сумеем как-то изменить ситуацию, ведь другой надежды всё равно не было.

Кроме того, кто-то явно одобрял нашу деятельность, по мере увеличения у нас в головах количества известных позиций-расположений, еда становилась всё лучше, в камере появились удобные постели и ковры, а внезапно о чём-то вспомнивший Тимоха однажды ткнул себя всё ещё сохранившимся ножичком в палец и заворожённо уставился на выступившую...

- Юшка, мля! - заорал Тимоха - Братан, это же кровь, жидковата правда - он опять лизнул каплю как в тот первый день, - но она, мля!

Я подставил палец и Тимоха на радостях полоснул по нему чуть не до кости.

У меня тоже была кровь, а отвратительная жидкость, о которой я все последние годы старался не думать, куда-то пропадала из моих жил.

* * *

К сожалению, всё кончилось не так, как должно было.

Погружённые в размышления о том, 1. f3 или 1. f4 означало сегодняшнее первое расположение, однажды мы сделали четыре "дежурных" нажатия и дверь лифта растворилась, завершив тем самым едва начавшуюся смену.

Ещё до осознания нами этого факта клубящийся лабиринт колонн, в котором я провёл около пятнадцати лет своей жизни, начал схлопываться куда-то вниз и внутрь, затягивая в себя и нас с Тимохой, и лифт, и всё, что было или могло быть вокруг.

Я очнулся в своей комнате, в то же самое время суток, в которое вышел на улицу в тот далёкий день. На часах включённого компьютера стояла та же, 15-летней для меня давности, дата.

Ничего не произошло и больше не происходит, но мне тяжело жить с этим грузом пронизанных одной безумной идеей лет, о которых нельзя рассказать вообще никому.

Меня мучает мысль, что я не закончил классификацию расположений и мой успех был, в сущности, случайным.

Я скучаю по Тимохе, который даже не представляю, где теперь оказался - ведь за все эти годы я не удосужился спросить, из какого он города.

Ночами мне снится только бесконечно уходящий вдаль геометрически правильный лес квадратных колонн, вершины которых теряются в сероватой мгле.

Мы идём по нему с единственным напарником, что был у меня в жизни, и нажимаем кнопки.

P.S. Для просмотра партий из статьи подгружается плеер ChessTempo с внешнего ресурса.

07.07.2020, 17:01 [1408 просмотров]


теги: шахматы эзотерика литература избранное фантастика

показать комментарии (1)