Дмитрий Карасюк. "Наутилус Помпилиус". Мы вошли в эту воду однажды
Книга из серии "Легенды русского рока" впервые вышла в 2018 году.
Возможно, эти фрагменты, любезно предоставленные ув. Алексеем, станут зерном более развёрнутой публикации о "Наутилусе" и Илье Кормильцеве.
Почему десятиклассник из Сургута Вячеслав Бутусов в 1978 году поступил в Свердловский архитектурный институт, он сам спустя десять лет рассказал в фильме "Серп и гитара": "Мой дед-крестьянин хотел, чтобы его сын стал инженером, он считал, что это ступень вверх. Дед завещал, чтобы его внук, то есть я, шагнул ещё вверх, то есть стал архитектором. Поэтому меня папа после последнего звонка взял тёпленьким и отвёз в Свердловск в архитектурный институт, где я сдал экзамены".
Молодое на тот момент учебное заведение обладало яркой музыкальной историей. Музыкальные группы появились в САИ ещё до его официального образования. Несколько лет он существовал как филиал Московского архитектурного института и только в 1972 год стал самостоятельным вузом. Новорождённый САИ с пелёнок стал претендовать на звание самого творческого института города. Арх был местом, где идеи просто летали в воздухе. Театральные и кинопремьеры обсуждались, всё казалось важным. "Комсомольские вожаки были молодые, а взрослое руководство института состояло в основном из участников войны. Они были абсолютно независимы, и им было насрать на решения КПСС. То есть формально они им подчинялись, вывешивали всякие лозунги, но в душе они были независимы, и от этого пошла независимость всего Арха", - считает выпускник института Олег Ракович.
Во множестве газетных публикаций описана трогательная история возникновения группы "Наутилус Помпилиус": в 1978 году познакомились на студенческой картошке два первокурсника, Бутусов и Умецкий, и решили создать лучшую в стране рок-группу. На самом деле познакомиться-то они познакомились, но не более того. Знали друг друга по именам, собирали корнеплоды в соседних бороздах в селе Мамино, как ещё десятки студентов-архитекторов. Дима Умецкий близко сошёлся совсем с другим парнем - Игорем Гончаровым.
К моменту поступления в Арх Игорь Гончаров был уже опытным музыкантом, он часто играл на ударных на танцплощадках родного Челябинска. Свердловчанин Умецкий тоже имел исполнительский багаж: "Я играл в школьном ансамбле на барабанах. Установка была "фирменная" - без бочки, один рабочий барабан с порванным пластиком, тарелка в виде топора, такая загнутая, долбанёшь по ней палкой - палка сразу на две половины". Вот этой-то парочке вдруг и ударило в башню - поиграть вместе.
Прямо в колхозе два барабанщика начали делить виртуальные инструменты. Барабаны отвоевал опытный Гончаров, а Диме достался бас: "Сразу после собирания картошки я стал себе гитару выпиливать электрическую. Купил в "Юном технике" запчасти от "Тоники", сделал полено и начал его терзать".
Слава Бутусов учился в соседней группе. Он сам неплохо играл на гитаре, но поначалу предпочитал заниматься музыкой индивидуально. Его однокурсник Александр Коротич вспоминает, как увидел Славу в первый раз: "В общаге на полу сидел очень худой парень с длинной чёлкой и тренькал на гитаре что-то из "Led Zeppelin", явно воображая себя и Плантом, и Пейджем одноременно".
На общей музыкальной почве Бутусов, Умецкий и Гончаров сошлись только на втором курсе. С инструментами помог стройотряд, бойцами которого были будущие рок-звёзды - за 900 рублей купил барабаны и усилители "Эко". Молодёжь хотела репетировать в студенческом клубе, но там базировался авторитетный "Змей Горыныч Бэнд". Гончаров договорился о репетиционном помещении в новом общежитии Арха на Восточной, 11. "Всю зиму играли в общаге нечто вроде "кримсонов", - вспоминал Умецкий, - хотя, честно говоря, "кримсонами" тут и не пахло. Всё это шло ещё от одного нашего тогдашнего соучастника, гитариста Сергея Бабушкина, человека явно маниакального склада, рехнувшегося в своё время на "битлах". А кончилось всё это тем, что пришли из комитета комсомола и послали нас всех подальше: нечего, мол, ребята, гнать вам эту лажу". Квартет перебрался в детский садик, где Бабушкин работал сторожем, и продолжил репетировать там. На пианино стал иногда подыгрывать ещё один однокурсник, Виктор "Пифа" Комаров. Музицирование шло на сугубо любительском уровне.
Что-то изменилось в июне 1981 года, когда прошёл городской рок-фестиваль на приз САИ. К нему усиленно готовились лучшие группы Свердловска. Одну из них - бездомного "Урфина Джюса" Александра Пантыкина - приютил клуб САИ. Открытые по случаю наступившего лета окна клуба выходили прямо на "сачкодром", традиционное место арховских курильщиков и прогульщиков, которые с замиранием сердца внимали музыке "УД". Среди прочих наслаждался ею и третьекурсник Слава Бутусов: "Мы отчётливо слышали, какой там "рубинштейн" происходил: страшные рифы и совершенно фантастический голос. Я не представлял, как выглядит этот великий и ужасный Пантыкин... Мы просто стояли в благоговейном ужасе и предвкушали..."
Бутусов входил в редколлегию стенгазеты "Архитектор", а это издание являлось одной из движущих сил фестиваля. Увиденное 6 июня в ДК "Автомобилист" произвело на Славу и Диму сильное впечатление. Умецкого особенно поразил "Трек": "Мы поняли, что если так могут петь люди, живущие на соседних улицах, то, значит, и мы способны на что-то подобное. Это было событие, которое перевернуло нашу жизнь". Славе добавили эмоций и два интервью, которые он взял для "Архитектора" у фестивальных героев - Саши Пантыкина и Насти Полевой. "Слава сразу нарисовал дружеский шарж,- вспоминает Настя. - Рассказал, что у него тоже есть группа, что они собираются выступать. Мы подружились".
Чувство, что они сами могут стать не хуже всех этих "урфинов" и "треков", придало студентам новый импульс. Начались попытки сотрудничества с профессиональными музыкантами. Обратились к гитаристу Евгению Писаку: "Слава с Димой любили "Led Zeppelin" и хотели вложить их энергетику в свою музыку, подав её по-своему. Они предложили мне быть их лидер-гитаристом. Слава жил от меня через двор, и мы целыми вечерами сидели у меня, что-то придумывали. Мы не могли двигаться дальше из-за барабанщика. Попробовали одну вещь, другую - не идёт. Попытались сыграть медленную - вроде получилось, но нельзя же всю программу строить только из медляков... Я заявил, что нам нужен другой ударник, более ритмичный, собранный, но для них на тот момент дружба была сильнее музыки".
Осенью 1982-го Бутусов-Умецкий-Гончаров с примкнувшим к ним гитаристом-однокурсником Андреем Садновым решили записать собственные сочинения. Семь песен, зафиксированные на плёнку Андреем Макаровым, позже разошлись по городу под названием "Али-Баба и сорок разбойников".
Бутусовское пение мало тогда походило на голос, от которого пять лет спустя зарыдают миллионы поклонниц. В 1982-м Слава орал так, что аж жилы на шее набухали. Безымянная пока группа пыталась прорваться в студенческий клуб САИ, в котором в то время хозяйничал "Змей Горыныч бэнд", исполнявший каверы "Led Zeppelin" очень близко к оригиналу, но женским голосом. Во время бутусовской распевки музыканты "ЗГБ" в ужасе выскочили в коридор, зажимая уши: "Ох уж эта молодёжь! Господи, кто идёт нам на смену!" Будущих "наутилусов" в клуб так и не пустили, репетировать им пришлось в общежитии, где и были записаны их первые семь песен.
Компиляция из наивных хардешников и баллад вряд ли сумела бы заинтересовать хоть кого-то, но арховцы нашли верный путь к самому сердцу свердловской рок-тусовки. Слава с Димой смогли обаять Пантыкина, а тот оказался замечательным промоутером и познакомил с их дебютной записью всех-всех-всех. Отзывы были сдержанные. Но двух парней (одного с пронзительным голосом, а второго с усами) потихоньку стали считать своими.
Писатель Андрей Матвеев через три года после знакомства с этой плёнкой вспоминал: "Первый их альбом был не более чем ощущением того, что придёт время и ребята эти смогут вмочить! Сам я, по крайней мере, на них поставил уже тогда и если о чём жалею, так о том, что не "скупил акции" группы на корню... Высокий, чувственный, полный какой-то потерянности голос Бутусова, инструментальная постхардовская каша с элементами харда, сюрреалистические тексты, которые можно назвать и роскошными, и маразматичными, в общем, всё это показалось более чем просто интересным. Вот только услышали это немногие, хотя один хит из альбом потащил за собой всех приличных рокеров, я не помню его названия, помню лишь строчки из него: "Где ты, птица, птица-пингвиница, на каком пустынном берегу?" Это и блестящая пародия на советские любовные шлягеры, и изумительный вариант абсурдистских текстовых игр в роке". Сами создатели остались не очень довольны своим первенцем. "Мы его забекарили сами и лучшие вещи просто объединили со вторым альбомом", - рассказывал Умецкий.
Коллективы, приглашённые на семинар, должны были регистрироваться. Студентам-архитекторам пришлось срочно придумывать имя. Вариант "Али-баба и сорок разбойников", предложенный Бутусовым, никому не понравился, хотя задним числом и закрепился за их прошлогодней записью. Звукорежиссёр Андрей Макаров, бывший, как и все арховцы, фанатом "Led Zeppelin", предложил название "Наутилус", объяснив его так: "Тот же дирижабль, только подводный". Такая глубинная аналогия всем понравилась.
По дороге на семинар Бутусов сидел в автобусе рядом с Коротичем: "Слава рассказал мне, что хочет записывать альбом. Я отнёсся к этому несерьёзно - ну Слава, ну альбом... Потом он признался, что мечтает посотрудничать с поэтом "Урфина Джюса" Ильёй Кормильцевым. Я всю дорогу отговаривал его от этой мысли: "Зачем тебе этот Кормильцев, лучше пиши стихи сам, или давай найдём нормального поэта, ил давай я стихи напишу..." Слава богу, упрямый Слава не поддался на мои уговоры".
В клубе Арха приступили к репетициям новых вещей. Музыку и часть текстов написал Бутусов, а остальные он почерпнул из сборника венгерской поэзии. "Книжка к нам попала случайно, - рассказывал Умецкий. - Просто открыли, смотрим, а там так здорово, у них такие роковые тексты. Эту антологию можно шелушить и шелушить".
Когда в клубе на первом этаже института репетировал "Наутилус", шедевры венгерской поэзии легко можно было разобрать под самой крышей здания. Как-то преподаватель марксистко-ленинской эстетики Олег Петров спросил Бутусова: "Слава, зачем вы так кричите?" - "Я так вижу!" - "Это я понимаю. А кричите-то вы зачем?" После таких вопросов Славина манера пения стала несколько сдержаннее.
Нельзя сказать, что "Переезд" сделал группу популярной, но известности хватило, чтобы "Наутилус", наравне с "Урфином Джюсом" и "Треком", попал в пресловутые чёрные списки, рассылавшиеся из Москвы по областным управлениям культуры.
Под новый год "Наутилус" впервые мелькнул на телеэкране. В новогодней программе Свердловского телевидения земляков поздравили с праздником "Урфин Джюс" и "Наутилус". Специально для этого с помощью Кормильцева сочинили две задушевные песни. Бутусовский шлягер назывался "Снежная пыль". На фоне немудрящих спецэффектов полуподпольные рокеры выглядели беззащитными и нестрашными.
Ещё одна ТВ-съёмка состоялась в апреле 1984 года, уже в период полураспада студенческого состава "Наутилуса". После защиты диплома все начали разбегаться. "Нас предупреждали, что при выходе на работу будет стресс, - вспоминал Умецкий. - Но насколько чудовищным он будет, мы предположить не могли".
Музыканты "Наутилуса" за последние два года полностью погрузились в искрящееся рок-н-ролльное море, и выныривать на тусклый берег им совершенно не хотелось. Бутусов, по его собственным словам, "мечтал жить только в этой плоскости, в этой атмосфере, в этом пространстве, чтобы поменьше оставалось всего остального: этой рутины, обыденности, угнетающей и серой реальности. И не хотелось задумываться о том, что она неизбежна, что с этим нужно учиться жить... В 84-ом году мы поняли, что сейчас нас всех разметает по разным местам и мы, может быть, даже не увидимся. Состояние было, как у наркомана, когда его от дудочки оторвали. Мне предназначено было в Тюмень ехать. Как потом выяснилось, от меня там чудом отказались".
Умецкий находился примерно в таком же настроении: "Когда мы закончили институт, депрессии были чудовищные. Всё-таки Арх - это была вольница. Где ещё в обеденный перерыв можно было по официальной трансляции послушать "Led Zeppelin"? А тут пришлось ходить на работу! Ну, в конце концов с этой ситуацией мы справились".
Хотя почти все "наутилусы" остались в Свердловске (только Андрей Саднов уехал в Первоуральск), группа фактически развалилась. Рокеры превратились в проектировщиков, гитары заменили кульманы и рейсшины. Слава в институте "Уралгипротранс" придумывал облик станции метро "Уралмаш". Дима водил карандашом в "Уралтеплоэнергопроекте". Производственную усталость молодые проектировщики снимали не музыкой, а алкоголем. Постепенно тусовка махнула на них рукой - ещё двое подававших надежды уже больше ничего не подают...
Лето Слава с Димой провели в разброде и шатаниях. Осенью начали снова думать о музыке. Они предложили только что вернувшемуся из армии барабанщику "Трека" Андрею Котову поиграть с ними хард-рок. Тот отказался - он уже репетировал с будущим "Кабинетом". "Они очень расстроились, перестали играть хард-рок, взяли драм-машину, и получился известный всем "Наутилус". А если бы я согласился, может быть, до сих пор играли бы хардешник", - улыбается Котов.
В отсутствие барабанщика пришлось изобретать другие варианты. У клавишника "Слайдов" Алексея Хоменко попросили "Yamaha PS-55" со встроенной драм-машиной. На ней стал играть Витя Комаров, ставший третьим "наутилусом". С появлением клавиш сразу изменился и стиль. "От драм-машинки мы пришли в страшный восторг, - говорит Бутусов. - Кроме того, это давало нам возможность записываться в однокомнатной квартире по ночам. Мы не могли позволить себе живые барабаны в этих условиях. Так что new wave была для нас идеальным форматом".
В конце февраля 1985-го началась интенсивная работа над новым материалом. "Все было очень весело, - рассказывает Комаров. - Слава приносил какую-то текстовую рыбу и слабые-слабые наметки мелодии. И на это, как на стержень от искусственной новогодней елки, остальные нанизывали свои музыкальные идеи. В результате оставалось только воткнуть наверх звездочку".
Звукооператоры Леонид Порохня и Дмитрий Тарик записывали альбом в пустой однокомнатной квартире на портастудию Кормильцева. Илье принадлежала не только аппаратура, но и текст последней вещи альбома "Кто я?" Именно с нее началось активное сотрудничество авторского тандема Бутусов - Кормильцев.
Хозяин квартиры, однокурсник "наутилусов" Дима Воробьев, уехал в отпуск и рекорд-сессии не мешал. Но стены в доме были тонкие, и Славины рулады могли переполошить соседей - запись происходила в основном в ночное время. Поэтому в тех местах, где требовалось форсировать вокал, Бутусов пел в лежачем положении - его с микрофоном накрывали всеми имеющимися матрасами и одеялами, и под этой мягкой звуконепроницаемой грудой он вопил в свое удовольствие. Правда, удовольствия было мало: под тяжестью перин он рисковал задохнуться.
Восьмого марта запись альбома, получившего название "Невидимка", была закончена. Новое творение группы в тот же вечер включили на дискотеке в арховском общежитии, но танцующие не оценили историчности момента. На следующий день состоялась "официальная" презентация релиза. На квартиру Воробьева пришел целый конклав. Человек шесть, в том числе Грахов, Белкин, Матвеев. Все уселись на полу, включили портастудию. Прослушали альбом. Несколько минут тишины. Потом начались осторожные высказывания. Народ был ошарашен. Это звучало абсолютно не в свердловском стиле. Драм-машина, четкий ритм, аккуратные клавиши, Славин вокал, исполненный какого-то страдания. Матвеев был просто пришиблен: "Мы сидим и ждем, узкий, можно сказать, избранный круг. "Помпилиусы" волнуются больше всех, возятся с аппаратурой. И вот раздается голос, просто голос... Что же, начало многообещающее, посмотрим, что будет дальше. А дальше наступил полный абзац. Все дерьмо мира и поколения, все дурные вибрации были выплеснуты на нас, но это было на таком высоком уровне, что я не побоюсь одного умного слова - катарсис. Да-да, я пережил именно катарсис и после прослушивания просто встал и поехал домой, ибо ни говорить, ни слушать больше не мог". "Невидимка" стал огромной неожиданностью. Никто не думал, что такое можно сделать.
Кстати, именно в этот день было объявлено, что "Наутилус" теперь еще и "Помпилиус". Латинское имя голожаберного моллюска вспомнил полиглот Илья Кормильцев. Музыканты боялись, как бы их не начали путать с московскими тезками. Имена бывших участников "Машины времени" Евгения Маргулиса и Сергея Кавагоэ давали столичному "Наутилусу" фору, и уральцы боялись затеряться в тени... Через три года московский "Наутилус" не выдержал конкуренции с "НП" и распался...
Одно из первых прослушиваний "Невидимки" проходило дома у Пифы. Слушали и пили, причем пили больше. Потом началось нетрезвое обсуждение. Раздались голоса, что новый "Наутилус" - это попса и не имеет права именоваться роком. Бледного Бутусова закидали этими обвинениями по самую макушку. Умецкий с гитаристом "Метро" Володей Огоньковым, не любившие подобных философских базаров, ушли в дальнюю комнату, где бухали портвейн и травили анекдоты. Вдруг Умецкий заметил прошмыгнувшего на кухню Славу, схватил бутылку и бросился за ним. Влетев на кухню, собутыльники увидели разожженную газовую конфорку и пьяного в хлам Бутусова, разматывающего пленку "Basf" с драгоценной "нулевой" копией "Невидимки" на пол. Схваченный поджигатель стал кричать: "Пустите, я не выпущу это! Я уничтожу это говно!" Первым делом Дима смотал обратно на катушку пленку, а затем насильно влил в рот лидеру будущей супергруппы немного портвейна. Эта доза стала последней алкогольной каплей, необходимой для перехода Бутусова в стадию тревожного сна. Наутро он ничего не помнил. Все остальные даже ничего не заметили. Уничтожение пленки не было бы катастрофичным - к тому моменту существовало уже несколько копий, но Слава в том разрушительном порыве готов был стереть с лица земли все следы своего детища. Столь болезненная реакция на критику заставила хранить драгоценный оригинал под семью замками и уж точно не брать его с собой на "музыковедческие" застолья.
"Невидимка" быстро разошелся по стране. На альбом обратила внимание даже московская рок-пресса, обычно с некоторым снобизмом посматривавшая на провинцию. [...]
"Невидимка" сразу выкинул вчерашних студентов в самый топ уральской рок-сцены. "Наш успех начался с "Невидимки", на нас сразу ушат ландрина вылили, - говорил Умецкий. - Он попал к месту как-то и ко времени, поэтому он так сразу и разошелся". Вскоре последовало первое гастрольное приглашение - 1 июня "НП" отправился в соседний Челябинск.
"Наутилус" представил южноуральской публике свою новую вокалистку - еще 15 мая в группу позвали бывшую участницу "Трека" Настю Полеву. Новый альбом был исполнен полностью. Настя солировала в "Князе тишины", подпевала Бутусову в "Последнем письме" и "Мифической столовой". [...] Две сотни зрителей принимали очень хорошо. И "Наутилус" презентовал две новые песни: "Клипсо Калипсо" спела Настя, а "Взгляд с экрана" (представленный ведущим как "Любовь на стене") - Бутусов. Текст к обеим новинкам написал Илья Кормильцев. Штатный поэт "Урфина Джюса" почти полностью переключился на "Наутилус".
Стеснительный очкастый юноша с пачкой текстов в руках появился в свердловской рок-тусовке в конце 1980 года. Лидеру новорожденного "Урфина Джюса" Пантыкину до зарезу требовался текстовик. Решил проблему новый знакомый, которого звали Илья Кормильцев. Его стихи сначала Саше не понравились, но с этим материалом уже можно было работать. С первых дней совместного творчества композитор и поэт очень сблизились: "Мы много говорили, и я чувствовал, что у нас с ним один уровень. Мы очень сильно отличались от других людей. Все они выглядели какими-то недоделанными, недоумками, которые ничего не могут, ничего не читают, ничего не слушают. Нам казалось, что мы - одни из немногих. Тех, кто мог нас понять, совсем мало. Такой у нас был снобистский подход".
Первые недели общения молодых соавторов прошли в творческих поисках: "Мне было важно видеть в лице поэта музыкального человека. Илья слушал очень много музыки, он знал ее энциклопедически. Мы с ним переводили английские тексты, анализировали их - это была настоящая лаборатория. Мы искали новую подачу русских слов, открывали способ, как уложить их в прокрустово ложе рока".
Илья очень болезненно относился к требованиям редактировать свои тексты. По словам Пантыкина, "он считал свои произведения гениальными, а себя - последней инстанцией". Творческие амбиции усугублялись личными качествами Ильи. Сказать, что он был человеком сложным, - это очень мягкая формулировка. "Кормильцева мы все страшно не любили, - вспоминает Александр Коротич. - Он был крайне неудобный человек. Даже я, очень спокойный по характеру, несколько раз крепко с ним ругался. Мы все убеждали Пантыкина выгнать этого Кормильцева и найти нормального поэта. У него и рифмы какие-то странные, и тексты для музыки "УД" какие-то несерьезные. Но Саша не поддавался".
Пантыкин и сам частенько страдал от кормильцевских закидонов: "Илья был фантазером, даже интриганом и провокатором. Он мог выдумать несуществующую ситуацию и закинуть в народ эту сплетню, понимая, что человек благодаря ей выглядит в дурном свете. Практической выгоды он при этом не преследовал - это была форма его существования. В "Урфине Джюсе" Кормильцев постоянно был заводилой какой-то ерунды, каких-то разборок. Однажды ему за это морду начистили, после чего он заявил, что не будет с нами работать. Ничего, помирились. Я, столкнувшись пару раз с такими выходками, просто перестал обращать на них внимание. Но прежнего теплого расположения к Илье у меня уже не было".
В то же время Кормильцев покорял людей своим широчайшим кругозором и готовностью делиться им чуть ли не с первым встречным. Он удивлял все заводоуправление Верхнепышминской "Радуги" тем, что в каждую свободную минуту доставал из сумки книжку, чаще всего иностранную, и начинал запоем читать. Егор Белкин благодарен Кормильцеву за открытие новых музыкальных горизонтов: "Я же простой парень, кроме хард-рока ничего не слышал. А он мне дал свежие альбомы Кейт Буш и Питера Гэбриела - это по тем временам было дико продвинуто. Новые стоящие идеи появляются только тогда, когда ты слушаешь разные музыки, когда они в твоей голове спорят между собой".
За неполных четыре года сотрудничества Кормильцева с "Урфином" их отношения с Пантыкиным пришли в полный раздрай: "Мы ссорились, неделями не разговаривали, спорили. Он обвинял меня в том, что я не ценю его поэзию, я его - что он ни хрена не понимает в музыке. Я чувствовал, что мы рано или поздно разойдемся".
Осенью 1984 года Николай Грахов встретил Кормильцева неподалеку от УПИ: "Он был в истерике: "Что мне делать?! Я в отчаянии! Пантыкин не хочет со мной работать! Я не вижу применения своим талантам. Я не вижу никого, с кем я мог бы еще сотрудничать". Я предложил ему посотрудничать с молодыми группами, но он возразил: "Нет, они не того уровня, который мне интересен". Для него это была настоящая трагедия".
Вскоре после этого на текст Кормильцева "Кто я?" написал песню Бутусов. Илья признавался Егору Белкину, что он чувствует перспективу, что ему страшно интересно поработать со Славой и Димой. Он весь горел энтузиазмом. По словам Умецкого, "Илья сам предложил стать нашим штатным поэтом, то есть он не пишет ни для кого, кроме нас, но и мы не пользуемся ничьими стихами, кроме его, ну и собственных. Этакий двусторонний эксклюзив".
Кормильцев был очень плодовитым поэтом. Его папка пухла от невостребованных стихотворений. В 1985 году он, помимо "Наутилуса", начал сотрудничать сразу с несколькими коллективами, как будто боясь остаться невостребованным. Но главным для Кормильцева с 1985 года стало сотрудничество с "Наутилусом Помпилиусом". Пантыкин находит этому два объяснения: "Слава его тексты почти не менял - он просто брал их как есть и писал на них песни, что Илья всячески приветствовал. Кроме того, у "Нау" уже имелась "Гудбай, Америка" - явный хит. А как только запахло хитами, Кормильцев сразу переметнулся туда. Он всегда был там, где успех".
Вячеслав Бутусов подтверждал версию, что именно его бережное обращение с текстами расположило Кормильцева к "Наутилусу": "Илья сначала давал нам литературные экзерсисы, которые он писал для себя. Его потрясло, что мы с пиететом к ним отнеслись, ни буковки не попросили убрать. Илью это зацепило, и мы легко договорились: он дает нам тексты в свободной стилистике, а мы не диктуем, о чем должна быть песня, в каком размере, в каком темпе и так далее! Для него это было отдохновением - я редко просил Илью что-то переделывать, он всегда это болезненно воспринимал. Если я видел, что текст совершенный, брал его таким, какой он был. Если требовались какие-то хирургические вмешательства, то лучше дать стихам отлежаться, не мучить их, всему свое время". Как бы то ни было, именно как текстовик "Наутилуса" Кормильцев стал известен всей стране.
Химик по образованию, он имел энциклопедический кругозор и был лингвистом от бога. Те, кто брался подсчитать количество языков, которыми Илья владел достаточно свободно, обычно сбивались после 15-го пункта. Было принято считать, что в его арсенале 17 языков. Сам полиглот на вопросы по этому поводу многозначительно улыбался. Знание языков часто помогало ему в написании текстов.
"Кормильцев нередко выбирал переводческий путь, - говорит поэт "Трека" Аркадий Застырец. - Он был в "языке" и мог использовать матрицы, которые в рок-н-ролльной традиции уже существовали. Я же не настолько знал английский, и песни, которые я слушал на пластинках, звучали для меня, как англофонная "рыба". Поэтому я всегда пытался реализовать свою собственную фонетическую содержательную матрицу".
Мнение об использовании Кормильцевым чужих идей довольно распространено. Действительно, достаточно сравнить его "Взгляд с экрана" и подстрочный перевод песни "Robert De Niro’s Waiting" английской поп-группы "Bananarama":
Надежда брошена на пол, как разбитые мечты подростка. Мальчики, живущие по соседству, никогда не то, чем они кажутся. Прогулка в парке может стать кошмаром,Люди смотрят и следуют за мной. Это мой единственный выход. Смотреть на экран или на лицо на стене. Роберт Де Ниро ждет, и говорит по-итальянски.
Текст говорит сам за себя. Достаточно заменить "Роберта Де Ниро" на "Алена Делона", а итальянский на французский - и совпадение будет почти полным. Надо лишь добавить напитки - "одеколон" и "двойной бурбон". Кормильцев и сам не скрывал источников своего вдохновения: "Я использую такой литературный прием, как заимствование, абсолютно сознательно, поскольку считаю, что он совершенно законный - постмодерн в этом веке сделал его даже банальным. Это же не дословный перевод, а использование каких-то фрагментов, диалог с культурой, которую ты слушаешь. В альбоме "Разлука" есть такие смешные источники, как название дискотечной песни уже подзабытой группешки "Bananarama". Она называлась "Robert De Niro Speaks Italian"" ("АиФ", № 22, 1997). [...]
"Наутилусы" сотрудничеством с Ильей были довольны. "Он пишет совершенно фирменные тексты, - говорил Умецкий в начале 1986 года. - И если мы запишем новый альбом, там будет где-то 90 % его текстов, ну или 80 %". Андрей Матвеев считает: "При всем уважении к светлой памяти моего близкого друга Ильи Валерьевича, тексты "Урфина Джюса" - это бред собачий, а то, что Илья писал для Славы, было на голову выше, потому что он писал о личном. Здесь произошла магия. Слава почувствовал тексты Ильи, как Илья проникся музыкой Славы. До сих пор, как слушаешь это, слезы на глаза наворачиваются. И дело не в ностальгии, просто это гениальные песни".
"Наутилус" вместе с Ильей частенько зависали в коммунальной квартире, где жил Пифа. Кроме хозяина в комнате обитал еще манекен Федор - существо мертвенно-страшного вида, сотворенное группой "Трек" в натуральную величину из поролона на деревянном каркасе. Витя его приодел, сделал парик. Федя жил между балконной дверью и шторой. Гостю-новичку обычно предлагали отдернуть штору, и милый Федя оказывался с ним нос к носу. Реакция следовала самая разнообразная, беременные женщины были очень недовольны.
Во время одной из посиделок Слава подарил Кормильцеву "Алена Делона". Взял и просто под гитару его спел. Прозвучало это так неинтересно, что Илья пришел в неистовство. Славу он бить не стал, отыгрался на безответном Феде - схватил его и швырнул с балкона. Федор, гремя деревянными сочленениями, пролетел три этажа и упал рядом с греющимися на майском солнышке старушками на лавочках. Они с изумлением наблюдали, как выскочившая из подъезда веселая компания с причитаниями и наставлениями типа "осторожно, голову берегите" занесла тело самоубийцы в подъезд. "После этого бабушки обращали на меня внимание целых две недели", - до сих пор гордится Виктор.
11 января 1986 года произошло важное событие: архитектурное трио впервые сыграло с саксофонистом Алексеем Могилевским. Случилось это на подпольном концерте с участием четырех свердловских групп в институте "Уралтехэнерго". "Наутилус", "Чайф", "Урфин Джюс" и "Флаг" на одной сцене - ничего подобного в Свердловске не было со времен фестиваля САИ, почти пять лет!
"Наутилусы" и Могилевский уже были знакомы, по Лехиным словам, близость музыкального училища и архитектурного института к одним и тем же винным магазинам сблизила его с творческой элитой. Алексей, после окончания музыкального училища работавший по распределению завклубом в селе Черемисское, приехал попеть и подудеть в составе группы "Флаг", с которой сотрудничал еще в годы учебы. Однако "Флаг" в помощи не нуждался, и бесхозного духовика завлекли к себе "наутилусы", тут же на пальцах объяснив, что и когда надо играть. Попутно заведующий сельским клубом приобрел облик типа "продвинутый городской юноша конца XX века": "Переодел меня Андрюша Макаров, который в "Наутилусе" не только заведовал звуком, но и волок на себе еще функции костюмера. Он заставил меня сменить тельняшку на футболку с модным рисунком, какие-то девчонки из арховской тусы меня тут же подстригли. Мы чуток прорепетировали в комнатке за сценой... Таким образом я, приехав помочь "Флагу", сыграл с "Наутилусом"". В результате special guest и его соло на саксофоне в "Рислинге" вызвали ажиотаж в зале. Троице понравилось звучание саксофона, и они предложили Могилевскому поиграть вместе. Однако сам Алексей почти полгода себя "наутилусом" не считал, он там просто работал.
В начале 1986 года "Наутилус Помпилиус" впервые появился на киноэкране. Музыканты поучаствовали в создании короткометражного фильма "Раньше было другое время", снятого ассистентом режиссера Свердловской киностудии и студентом-заочником Высших режиссерских курсов Алексеем Балабановым. С рок-тусовкой Алексей был неплохо знаком. В середине 1980-х его сближали с уральскими рокерами и возраст, и любовь к современной музыке, и принадлежность к узкому кругу молодой уральской богемы.
Идея создания собственного рок-клуба бурлила в свердловской музыкальной тусовке уже пару лет. "Наутилусы" принимали живейшее участие в осуществлении этого замысла, участвовали в собраниях и встречах с представителями властей, подписывали письма о создании рок-клуба во всевозможные инстанции. Бутусов запомнил пламенное выступление традиционного оппозиционера Ильи Кормильцева на одном из собраний: "В голове замелькали фильмы про Ленина, про революцию, про большевиков и прочие коллизии. Мы слегка обалдели - не были готовы к такой политической борьбе, мы-то думали, что все это просто про музыку". На таких встречах говорили о целях, задачах и структуре рок-клуба, обсуждали возможные кандидатуры его президента. Альтернативы Николаю Грахову не было. Сам будущий президент рок-клуба узнал о выдвижении своей кандидатуры именно от "наутилусов": "Приехали ко мне домой Бутусов с Умецким: "Давай, ты будешь все пробивать, а мы будем тебе всячески помогать. Думаем, что только ты это сможешь". Ну ладно..."
15 марта 1986 года Свердловский рок-клуб был официально открыт. На его первом заседании в ДК Свердлова полторы сотни собравшихся официально избрали Грахова своим президентом и разобрали анкеты будущих членов рок-клуба. Правда, заполняли бумаги не все. "Урфин Джюс" и "Наутилус" не торопились со вступлением: через неделю у них намечался выезд с концертами в Казань. Музыканты опасались, что если они отправятся на полулегальные гастроли, будучи членами рок-клуба, то могут подставить под удар новорожденное объединение.
Но "Наутилусу" в Казани в тот раз выступить не удалось. Концерт "Урфина Джюса" вызвал в городе такой ажиотаж, что начальники татарской культуры от греха подальше запретили остальные намеченные концерты. Просидев два дня в гостинице, свердловчане вернулись домой, где уже разворачивалась деятельность рок-клуба.
На начальном этапе главной задачей виделась организация фестиваля с участием максимального количества свердловских групп. Но для выступления перед публикой требовалось получить бумагу с печатью, свидетельствующую, что в текстах песен нет никакой крамолы, так называемую литовку. Литовочные баталии обычно проходили бурно. Например, 13 апреля решалась судьба сразу нескольких программ. Дошла очередь до "Наутилуса". 60 % их текстов назначенный властями цензор милостиво пропустил, а остальные забраковал. Тут уж взорвался Илья Кормильцев. Впрямую дураком он цензора не называл, но всячески давал понять свое отношение к его мнению. Стороны расстались недовольные друг другом...
В июне 1986 года "Наутилус Помпилиус" впервые смог выступить официально. Руководители городской культуры, еще вчера гнобившие "самодеятельные ансамбли", вдруг резко захотели предъявить их творчество народу. Намечался Праздник советско-чехословацкой дружбы, и гостям из города-побратима Пльзеня было решено показать, что в Свердловске поют не только "Уральскую рябинушку". Рок-клуб настоятельно попросили организовать выступление нескольких рок-групп в Историческом сквере в центре города, причем под фонограмму. Отказаться было невозможно. Выбор чиновников пал на "Урфин Джюс", "Наутилус", "Флаг" и "Трек". То, что "Трека" уже три года как не существовало, заказчиков волновало меньше всего. Отобранные для концерта композиции чудесным образом получили литовку, правда, однократную (существовала, как оказалось, и такая).
Все музыканты были по уши заняты репетициями фестивальных программ. Но против лома нет приема - пришлось им отвлечься. Накануне концерта состоялся его прогон пред светлыми очами руководства городской культуры. Музыканты относились к предстоящему "фанерному" мероприятию подчеркнуто наплевательски. В горкоме комсомола инструментов, понятное дело, не было, поэтому роль клавиш и барабанов исполняли стулья, а гитаристы "играли" на каких-то палках. Тем не менее проверяющие внимательно смотрели на этот дурдом, делали замечания и сетовали на неготовность рокеров к завтрашнему мероприятию.
13 июня зарядил мелкий противный дождик, под который все наотрез отказались выносить свои драгоценные инструменты. В кладовой стоявшего рядом горного техникума разыскали списанную несколько лет назад рухлядь, и с этим старьем свердловские рок-музыканты впервые появились перед глазами тех самых широких народных масс, к которым их не пускали последние пять лет. На бас натянули какую-то веревку, причем одну. Заметили ли это зрители, не известно. "Широкие народные массы" в количестве около ста человек мокли под дождем в пятидесяти метрах от сцены на другом берегу реки. Чехи среди них присутствовали вряд ли. Музыканты покривлялись, попринимали героические позы, главным образом стараясь не поскользнуться на мокром покрытии. Через час все закончилось.
20 июня 1986 года стартовал долгожданный фестиваль Свердловского рок-клуба. Выступление "Наутилуса", по всем раскладам числившегося среди хедлайнеров, было назначено на третий день. Однако его музыканты несколько раз появлялись на фестивальной сцене и до концерта своей собственной группы. Все они участвовали в дебюте Насти Полевой, Бутусов с Умецким помогли сыграть программу Егору Белкину, Дима подпел "Чайфу", а Могилевский подсаксофонил еще и "Р-клубу" и "Урфину Джюсу". Свердловское рок-сообщество всегда отличалось дружбой и взаимовыручкой.
Публика с нетерпением ждала выступления самого "Помпилиуса". Архитекторы - специалисты по визуальным эффектам - и "НП" очень серьезно подошли к оформлению своего выступления. Продумано было все: от костюмов до кордебалета. Огромный задник с заборными надписями был заказан специально для их шоу. Кордебалет составляли ударные силы студенческого театра миниатюр САИ и балерина Галя Бочкарева. Найденным за кулисами сварным конструкциям тоже предстояло сыграть важную роль в концерте. Их обтянули калькой и установили на сцене.
Костюмы готовить стали задолго. В начале лета Грахов, Бутусов и Умецкий посетили руководство Свердловского дома моделей одежды и попросили помочь. Но это была чистая дипломатия. На самом деле с молодыми сотрудницами СДМО конструктором Таней Безматерных и модельером Лидой Орловой все было обговорено заранее, и они уже вовсю думали, как будут выглядеть будущие рок-звезды. Купили белую бязь и стали варить ее в огромном баке с добавлением красителя. Высушивали и варили снова уже в другом колоре. Получилось яркое полотно в цветастых разводах. Из него скроили и сшили четыре широченных костюма. Весь процесс, включая примерки, занял больше недели.
Когда перед выступлением "наутилусы" надели яркие пиджаки со штанами, Лида Орлова ахнула: после трех бессонных ночей репетиций лица у музыкантов были зеленоватого оттенка, что особенно бросалось в глаза на фоне цветастых костюмов. "Я всегда носила с собой коробочку театрального грима, которую в ту пору дефицита использовала в качестве косметики. Пришлось срочно его применить. Я не особо увлекалась музыкой, и рок для меня был довольно абстрактным понятием. Поэтому на выбеленные лица "наутилусов" я нанесла абстрактные геометрические фигуры в стиле Кандинского". Имидж дополнили узкие темные очки-полоски, привезенные Бутусовым из турпоездки в Польшу. В мешковатых костюмах, с густо наштукатуренными физиономиями, с треугольниками и квадратиками на щеках "наутилусы" приобрели вид четырех грустных Пьеро, непонятно как попавших вместо кукольного театра в Дом культуры имени Свердлова.
В уставшем от ожидания зале кто-то запел "Светит месяц, светит ясный". Как только остальные зрители радостно подхватили знакомый мотив, перед занавесом появился "Терри", который через охрипший мегафон стал вопрошать, все ли готовы к встрече с прекрасным. Публике уже надоело рапортовать о самоготовности, когда свет наконец погас и занавес открылся. В темноте были видны только подсвеченные изнутри белые кубы. Из них, эффектно прорвав кальку, появились "наутилусы". Зал взвыл от восторга. Зазвучала "Радиола".
"Разлука" еще не была записана, но тусовка уже знала все новые песни наизусть. Зал подпевал Бутусову, не обращая внимания на мелкие накладки вроде сбоя ритма на "Раньше было совсем другое время" или лопнувшей гитарной струны на "Рислинге". Под "Взгляд с экрана" появился кордебалет и на заднем фоне начал иллюстрировать историю о соблазнении юной девушки и о висящем на стене киноактере. "Алчи, Алчи" исполнили под два баяна. Разворачивавшиеся черно-белые меха и мерцающий свет превратили выбеленные лица Пифы и Могилевского в какое-то подобие средневековых гравюр. В концовку этой песни неожиданно вплелся припев "Хоп, хэй-хоп!" из маккартниевской "Mrs. Vanderbilt". Публика в очередной раз охнула от радости. Она не замечала, что Слава старается не форсировать голос. Лишь немногие посвященные были в курсе, что ночью на репетиции он доорался до того, что горлом пошла кровь. Под финальное "Последнее письмо" на подиуме позади группы собрался десяток заранее предупрежденных рокеров. Шахрин, Кормильцев, Пантыкин и другие дружно тянули "Гудбай, Америка, о-о-о". Забравшиеся на колосники кордебалетчики пускали в зал самолетики и сыпали на артистов мелко нарезанную цветную бумагу. Под впервые исполненную саксофонную коду сцена опустела.
Потом были долгие бурные аплодисменты, переходящие в овации, выход на бис и широкие улыбки музыкантов. Больше других радовался Могилевский: "Я понял: это победа! В том числе и моя личная!"
После выступления "НП" Бутусов с Умецким выходили на сцену еще раз - в составе группы "Степ". Именно на ночной репетиции этого металлического коллектива экс-барабанщика "Трека" Евгения Димова Бутусов сорвал горло. Во время концерта "Степа" одетый в цепи и черную кожу Слава разместился на высоченном помосте. На авансцене слева стоял с бас-гитарой Умецкий. Димов взмахнул палочками, и зал вздрогнул от хеви-метала. Огнедышащее вступление чуть смазало то, что бутусовский микрофон включился с небольшим опозданием, но это мало что меняло - слова все равно были плохо слышны. Публика ошарашенно молчала, опаленная этой лавой. Музыка "Степа" вдавила в спинку кресла и вокалиста "Апрельского марша" Михаила Симакова: "К моменту их выхода на сцену мозг уже смирился с наутилусовским имиджем Бутусова. А тут он, как паук, ползает по подиуму и что-то орет в микрофон. Как потом выяснилось, он собирал рассыпавшиеся листочки с текстом. Ни одного слова, ни одной ноты я не помню, но это был настоящий хеви-метал!"
На второй песне вдруг сломался гитарный аппарат, что резко сбило общий настрой. Умецкий попытался заполнить неловкую паузу басовыми наигрышами, вызвав саркастическую реплику из зала: "Дима, дак ты че, джазмен?" Через пять минут аппарат починили, но очарование от великого и ужасного металла куда-то улетучилось. Всем стало заметно, что мелодии состоят из двух нот, что текст неразличим, да и поет его Слава по бумажке. Зритель поскучнел, даже особо яростные вопли Бутусова не вызывали отклика. Только Умецкий сорвал аплодисменты, когда, не переставая играть, умудрился опустить разгоряченную голову в ведро с водой и, взмахнув чубом, выплеснул пару литров в зал. Закончилось выступление "Степа" совсем кисло. Это неудачное выступление заставило "наутилусов" отказаться от параллельных проектов и сосредоточится на собственном творчестве.
Итоги фестиваля подводили на заседании рок-клуба 25 июня. В составленном по опросу зрителей хит-параде "Наутилус Помпилиус" и его музыканты заняли первые места в категориях "Лучшая группа", "Лучшая программа", "Лучшая песня" ("Последнее письмо"), "Лучший вокалист", "Лучший клавишник", "Лучший бас-гитарист", "Лучший музыкант". Жюри признало "Наутилус Помпилиус" одним из четырех лауреатов фестиваля.
Об одной непредвиденной паузе вспоминает Виктор Комаров: "Как-то ночью к нам в подвал Дима Тарик принес сделанный им первый в Свердловске радиомикрофон. Он был без шнура, только маленькая пипка-антенна болталась. Мы как раз тогда репетировали "Шар цвета хаки". Бутусов начал орать в этот микрофон "Марш, марш левой!" Где-то через полчаса раздался требовательный стук в дверь. Открываем - менты из расположенного по соседству кировского РОВД. Оказывается, микрофон работал на их частоте. Они сидели в дежурке, ни о чем плохом не думали, и вдруг из всех динамиков жуткий вопль "Марш, марш левой!". Пока они поняли, что происходит, Славины вопли выслушали раз восемь. Потом все вместе посмеялись. Парни были молодые, почти наши ровесники, а "Наутилус" к тому времени пользовался небольшой, но уже известностью".
Запись альбома полным ходом двигалась к завершению. Он уже имел название, которое, по словам Комарова, появилось случайно. "Макаров просто настраивал микрофон и попросил в него чего-нибудь поорать. Ну мы и начали вопить первое, что в голову пришло. А пришла нам народная песня "Разлука". Изначально это была рабочая запись, на третьем куплете там даже слышно, как Слава ржет". Но после прослушивания с "нестройной акапеллы" решили альбом начать. Так он обрел название и "Эпиграф".
5 августа в клубе САИ собрались полтора десятка музыкантов и руководителей рок-клуба для прослушивания нового альбома "Наутилуса Помпилиуса". Эффект не был таким ошеломляющим, как от "Невидимки" - почти все песни уже знали по концертным выступлениям. Некоторые даже оценили "Разлуку" как неудачу "НП". Это видно по коллективной рецензии, опубликованной в "Свердловском рок-обозрении". Читая ее, можно заметить, что разбираются все песни "Разлуки", кроме двух: "Хлоп-хлоп" и "Скованные одной цепью". Дело в том, что на момент выхода журнала (март 1987) эти две композиции еще не были залитованы.
Когда в конце августа худсовет собрался для литовки новой программы "Наутилуса", споткнулись именно об эти две песни. Заседание вел Николай Грахов: "Когда литовали "Скованных...", цензор испугался и отказался подписывать документы: "Я не вижу смысла - это фига в кармане. Я не сторонник подобного". Кормильцев в это время ждал на лестнице. Я обрисовал ему ситуацию со "Скованными". Он начал заламывать руки: "Мне надо, чтобы эта песня прозвучала именно сегодня, именно сейчас! Завтра будет уже поздно!" Чуть не плакал". Но в тот раз залитовать две "антисоветские" композиции все равно не получилось.
Это была предпоследняя попытка запретить песни "Наутилуса". Последний казус случился через несколько месяцев с песней "Отход на север". Бутусов предъявлял паспорт, пытаясь доказать, что крамольная строчка "Я внебрачный сын октября" - это о нем, родившемся 15 октября. Но на чиновников документ впечатления не произвел: "Ты думаешь, мы ничего не понимаем? Ясно же должно быть, что можно, а что нельзя".
Две крамольные песни были официально "удалены" из "Разлуки" (именно поэтому "Свердловское рок-обозрение" о них и не упоминает). Они не исполнялись на концертах еще полгода. В Свердловске одновременно ходили два варианта "Разлуки" - полный и официально-кастрированный. Судя по тому, что публика прекрасно знала и "Скованных...", и "Хлоп-хлоп", второй вариант альбома крутили только в обкомах, горкомах и управлениях культуры. За пределами Свердловска распространялась полная "Разлука", дотянуться до других регионов у уральских цензоров руки были коротки.
"Разлука" принесла "Наутилусу" уже настоящую славу. Альбом, поначалу далеко не всеми в Свердловске встреченный одобрительно, через несколько месяцев тиражировался тысячами кооперативных студий в не поддающемся исчислению количестве копий. Песни "Наутилуса" вдруг стали символом времени. Все сошлось, как на параде планет: музыка, тексты, аранжировки, вокал и настроения людей. Все сошлось, и "Наутилус" выстрелил.
Люди желали не только слышать "Наутилус", но и видеть его. Сначала такая возможность представилась лишь свердловчанам. 5 октября на открытии сезона рок-клуба группа появилась перед зрителями в новом облике "милитари": галифе, сапоги, "ордена" на груди. Новый имидж разработала Таня Безматерных. В статичной фигуре Бутусова чувствовалась с трудом сдерживаемая агрессия, выплеснувшаяся в зал в новой песне "Мальчик-Зима". Программа состояла в основном из "Разлуки", но сценическая подача придавала некоторым из номеров другой смысл. В "Нашей семье" Могилевский вышел вперед с армейским барабаном, и номер сразу приобрел антивоенный смысл, смыкаясь с "Шаром цвета хаки". Звучание заметно уплотнилось. Саксофона стало больше. Группа выстроила прочную звуковую стену, которая встала между ней и зрительным залом. Публика могла бесноваться сколько угодно, но музыканты словно не видели и не слышали ее. Они будто существовали в иной герметичной реальности. Это был первый выход "Наутилуса" в том образе, который в следующие два года принесет коллективу всесоюзный успех.
"Архитектурное образование учит: если не можешь сделать сложно - сделай просто. Двигаться мы не умели, и появилась статика", - объяснял поведение музыкантов Умецкий. В этом имидже, который Дима называл "Врангель на излете", "Наутилус Помпилиус" начал шествие по сердцам поклонников.
Порождение горбачевской антиалкогольной кампании - безалкогольный ресторан "Малахит" - предоставил свою площадку для первого официального выхода "Наутилуса" в свет (летняя "фанера" в Историческом сквере не в счет). Концерт нигде не анонсировался. Вход стоил баснословные деньги - пять рублей (правда, в цену входили чай и пирожное). Тем не менее вечером 28 октября собралась огромная толпа, ресторан брали штурмом. Концерт был коротким - залитованных песен было мало. Славе даже пришлось петь сочиненную специально для Насти "Клипсо Калипсо", что выглядело несколько странно при его мужской харизме и галифе.
На следующий вечер "малахитовый" ажиотаж повторился. Правда, власти, цепко державшие руку на общественном пульсе, успели подготовиться: милиции было почти столько же, сколько желающих попить пятирублевого чайку, а лучший столик занимала комиссия из управления культуры. После концерта "Наутилусу" было строго указано на неподобающий внешний вид. Чиновникам не понравились ни Славина косичка, ни Пифины очки, ни бутафорские ордена.
После такого разноса "наутилусы" вместе с организатором концертов Женей Горенбургом решили в подсобке обсудить предъявленные претензии. Обсуждать их всухую было скучно, и они грубо нарушили правила безалкогольного заведения. Кто-то стукнул. Те же самые милиционеры, что час назад охраняли концерт, препроводили артистов в отделение. Активный участник нарушения Виктор Комаров был задержан вместе с остальными: "Нас загребли всех за милую душу. Но когда менты стали заставлять дышать в стакан, медик Горенбург поднял бучу и начал учить их делать правильные замеры и анализы. Он так их достал, что нас всех просто выгнали из ментовки". Концерт, запланированный на 30 октября, отменили. Продажи чая в "Малахите" резко упали.
На первых концертах стало ясно, что для более уверенного марша требуется усилить состав: в живом варианте в музыке зазияли прорехи. 14 декабря на творческой мастерской рок-клуба Слава с Димой обратили внимание на молодого барабанщика группы "РТФ" Алика Потапкина. Сразу после концерта они предложили ему стать "наутилусом". От такой перспективы отказаться было нельзя, и Алик ответил согласием. Однако и "РТФ" он не бросил, целых полгода разрываясь между двумя коллективами.
Уже через несколько дней Потапкин репетировал в клубе Арха: "От волнения и старательности я покраснел как рак и весь трясся. Но ничего, справился. В конце "Буги с косой" мы с Могилевским выдали джазовую импровизацию. И я почувствовал, что парни-то рассыпались. Тогда Леха скомандовал: "Стоп. Ребята-то джаз играть не умеют". И мы стали играть поскромнее". 18-летнему студенту музучилища разница в возрасте с остальными казалась огромной, но Слава с Димой безоговорочно приняли его в свой круг общения. И делали все, чтобы Алик чувствовал себя спокойно.
10 января 1987 года состоялись первые официальные гастроли "Наутилуса Помпилиуса". Группа отправилась в Казань. Программа состояла из 14 номеров: это было все, что залитовано, и все, что группа успела отрепетировать. Лес рук, взметнувшийся над залом во время исполнения первых же песен, произвел впечатление на музыкантов, - значит, их действительно знают и вдали от Свердловска.
Хозяева дали почувствовать гостям, что те - настоящие звезды. Присутствовало все необходимое: пресс-конференция, фотосессия, раздача автографов и, что немаловажно, гонорары. Музыкантам заплатили по 4 рубля 50 копеек за концерт, а концертов было пять. Получились большие деньги, значительная часть из которых была тут же молодецки пропита.
Наутро "Наутилус" выехал в Куйбышев, прихватив остатки гонорара в виде трех ящиков красного сухого вина. На место прибыли невыспавшимися, с больными головами и пустыми ящиками. Попытка опохмелиться водкой общее самочувствие не улучшила. Вечерний концерт получился просто провальным: артисты были вялыми, а зрители кислыми. Вечером гостиничные номера свердловчан объявили зоной трезвости. На следующий день все были подтянуты и собраны, но началось фатальное невезение. У Умецкого лопнула струна на басу, Могилевский запнулся за провода, упал на пятую точку и уронил прожектор, у Бутусова начались проблемы с голосом. Финальную точку в куйбышевских гастролях поставила шестичасовая задержка самолета из-за непогоды. Сидя на чемоданах в забитом аэропорту, музыканты грустно резались в карты. Проигравшими чувствовали себя все.
Несмотря на смазанный финал поволжской поездки, в рок-клуб начали звонить из разных городов с просьбой прислать группы. 7 и 8 февраля "Наутилус" и "Чайф" выступали в Перми в ДК телефонного завода. Комбики Славы и Димы почему-то поставили почти рядом с барабанами, и Потапкину казалось, что инструменты звучат откуда-то сзади. Чтобы фронтмены его "услышали", Алик начал дубасить изо всех сил. После концерта "наутилусы" восхищались: "Вот! Так и нужно! Это и есть настоящий рок-н-ролл!"
Вылазки в другие города стали почти еженедельными, и возникла проблема. Комаров тогда работал в филармонии человеком-оркестром в программе юмориста Роберта Исакова, концерты которого часто тоже приходились на уик-энды. Требовался второй клавишник. Им стал рок-ветеран Алексей Хоменко: "С моим приходом музыкальная палитра здорово изменилась. Клавиш стало много, но не настолько, чтобы получилось что-то типа "Автографа"". Именно как секстет "Наутилус Помпилиус" завоевал Советский Союз.
В Ленинград вылетели 3 апреля. По дороге в ЛДМ автобус со свердловчанами завернул на Рубинштейна, 13. У входа в штаб-квартиру Ленинградского рок-клуба пофотографировались, но внутрь заходить не стали. Добрались до гостиницы Дворца молодежи, разместились.
График в ЛДМ был плотный. Перед рок-концертом на афишах значилось выступление Константина Райкина. Свердловчане переживали, что вместо его встречи с публикой было бы гораздо полезнее произвести настройку аппаратуры. Но на сцену их пустили только в шесть часов. Как раз к этому времени до ЛДМ добрался Могилевский, чье опоздание изматывало нервы всем.
Вечерний концерт начался в 20:20. Должны были выступить "Наутилус", Белкин и ленинградская хард-роковая группа "Присутствие", причем на обе уральские группы отводилось всего 70 минут. "НП" начал с "Разлуки", и уже ее заключительные вопли потонули в грохоте аплодисментов, не стихавших до "Последнего письма".
Совместный концерт с "Аквариумом" был назначен на следующий день. В гостинице царила нервная обстановка. Под утро некоторые не выдержали холостого хода. Бутусов с Умецким закрылись в номере, из окна которого стали вылетать пустые бутылки из-под портвейна. Хорошо, что они разбивались не у центрального входа, где уже готовилась встреча участников пленума. Композиторов привезли на трех автобусах, усадили в партере, а все остальные места плотно забили рок-фаны. Известные благодаря телевидению лица Родиона Щедрина, Яна Френкеля, Геннадия Гладкова, Алексея Рыбникова оттеняли крашеные ирокезы, длинные хаера и расписные физиономии. На сцену были направлены несколько телекамер. Каждый проход в зал охраняли милиция и дружинники, на которых не действовали никакие уговоры и удостоверения. Внезапно оказалось, что никто не позаботился о местах в зале для уральской делегации. Свердловчане рисковали коротать время выступления "Нау" и "Аквариума" в своих номерах. Воспитанный в духе пролетарской солидарности, Грахов предложил объявить организаторам ультиматум: пока все уральцы не рассядутся в зале, "Наутилус" петь не начнет. Но уже успевший пропитаться духом буржуазного индивидуализма Кормильцев послал всю эту затею куда подальше: ""Нау" будет выступать при любом раскладе, решайте свои проблемы сами". Илье так хотелось как можно скорее потягаться с самим БГ и заткнуть его за свой поэтический пояс, что он не хотел слышать ни о чем. Правдами и неправдами всех свердловчан удалось через служебный вход протащить за кулисы. Мест в зале для них так и не нашлось.
Вел концерт Давид Тухманов. Представленный им "Наутилус" традиционно начал с "Разлуки". Затем грохнул "Мальчик-Зима", при первых звуках которого некоторые композиторы зажали уши. Похмельной жаждою томим, Бутусов часто пил воду и путал текст. Второй куплет "Шара" он забыл напрочь. Дождавшись, пока музыканты доиграют, он с многозначительным видом произнес в микрофон "Нельзя!", дав понять, что ему не дают пропеть нечто такое, по сравнению с чем "Скованные" - просто детский писк на лужайке. Впрочем, слова куплетов "Скованных" он тоже вспоминал не без запинок. Перед "Последним письмом" Слава зачем-то передал привет басисту "Алисы" Пете Самойлову, чем вызвал радостные вопли. Когда программа закончилась, вопил уже весь зал, кроме участников пленума в партере.
Пока долго настраивался "Аквариум", в гримерку "Наутилуса" набились журналисты и телевизионщики. Под прицелом фото- и телекамер Слава впервые ощутил, что слава - тяжелое бремя.
Выступление "Аквариума" оставило странное впечатление, которое описал в своей книге "Время колокольчиков" московский рок-журналист Илья Смирнов: "Тот, кто выпустил на сцену после свердловчан "Аквариум", оказал группе БГ медвежью услугу. Получился контраст не социальный и не стилистический, а какой то физиологический: молодости и дряхлости (хоть они и были почти ровесники). Лениво высокомерные лица, ненастроенные инструменты, спотыкающаяся программа - то ли рок, то ли Политбюро при Леониде Ильиче".
Несмотря на уже осознанный триумф свердловского рок-клуба, в гостинице царила нервная обстановка. Пантыкин, Умецкий, Могилевский, Пифа и Грахов завели разговор о вреде пьянства. Михаил Горбачев порадовался бы, слушая их рассуждения о том, как алкоголь вредит творчеству, и как не прав был Бутусов, с похмелья подсокративший сегодняшнее выступление. Когда обличение зеленого змия достигло апогея, Грахов неожиданно предложил выпить. Никто не возражал. Пили, курили и по инерции осуждали и то, и другое.
Свердловский десант возвратился на родную землю, а его ленинградские гастроли еще долго обсуждались в прессе. Александр Старцев, редактор бюллетеня Ленинградского рок-клуба "Рокси", в статье "Вторжение" (№ 12, 1987) писал: ""Наутилус" выступил очень хорошо. Отличный звук (справедливости ради, следует сказать, что это относится ко всем трем свердловским группам - Ленинград был поражен уровнем сыгранности и культурой звука, у нас так очень немногие могут), великолепные тексты - чего стоит одна только "Раз, два, левой!", уверенная подача. Вот чуть-чуть поменьше позы... Но, может быть, лучшее и вправду враг хорошего. В заслугу "Наутилусу" я бы поставил и конфликт в хорошем смысле слова между почти рок-эстрадной "хитовой" музыкой и очень острыми текстами".
Зато корреспондент газеты "Советская культура" А. Александров в номере от 28 апреля разнес выступление "Наутилуса" в пух и прах: ""Наутилус", словно по контрасту, обнаружил все, что так симптоматично для сегодняшней негативной проблематики рок-музыки: отрицание ради самого отрицания, агрессивность без цели, эпатаж, дабы привлечь внимание и снискать успех, посредственное владение поэтическим и музыкальным арсеналом рок-музыки. Отсюда и выход лидера ансамбля в галифе, с Георгиевским крестом на груди (?!), заунывное, нарочито глумливое исполнение песни "Разлука" и агрессивная манера музицирования..."
Но на дворе стоял уже не 1984 год, и мнение журналиста центрального издания не могло остановить начавшегося триумфального шествия "Наутилуса" по стране. Всего через несколько дней после Ленинграда группа уже выступала на I фестивале Новосибирского рок-клуба. 11–12 апреля они как гости дали в столице Сибири два концерта, первый из которых стал одним из лучших в истории "Наутилуса". Его запись разошлась по стране, как бутлег "Наусибирск". Слушатели были отлично знакомы с песнями, узнавали, подпевали.
Сюжет художественного фильма "Зеркало для героя" в рок-н-ролле не нуждался. Два героя проваливаются из конца 1980-х в 1949 год, где застревают в одном вечно повторяющемся дне. Однако режиссеру Владимиру Хотиненко, выпускнику Свердловского архитектурного института, так понравилась музыка "Наутилуса", что он уговорил сценариста Надежду Кожушаную специально придумать эпизод, где она могла бы звучать. На концерте "Наутилуса" знакомятся главные герои, а потом, мчась по послевоенному Донбассу на мотоцикле, Андрей Немчинов (Иван Бортник) распевает во все горло: "Гудбай, Америка, о-о-о". Сценарий "наутилусам" очень понравился. "Неважно, останемся мы на экране или нет, главное - чтобы этот фильм состоялся", - сказали они Хотиненко.
Эпизод концерта снимали 17 апреля 1987-го глубокой ночью в ДК Эльмаша. Сарафанное радио сработало на ура и разнесло весть о ночном концерте "НП" по вузам города. Набился полный зал. Художник-постановщик Михаил Розенштейн выстроил отличные декорации. Над сценой покачивался раздолбанный остов желтой легковушки, фары которой периодически загорались. В тон авто были желтые электронные барабаны. "Наутилусы" отыграли полный концерт, из которого в фильм вошли только полторы песни. Под "Последнее письмо" зрителей попросили зажигать спички и пускать на сцену заранее розданные бумажные самолетики. Под звуки "Казановы" прожектора и кинокамеры шарили по потолку, выхватывая из темноты барельефы в стиле сталинского ампира - контраст получался очень резкий.
"Зеркало для героя" вышло на экраны год спустя, когда "Наутилус" уже уверенно шагал по стадионам страны. Трудно сказать, насколько оправданным было включение концертного эпизода в фильм, но то, что анонсированное в афишах участие популярной рок-группы повысило его кассовость, - несомненно.
"Зеркало для героя" вышло на экраны год спустя, когда "Наутилус" уже уверенно шагал по стадионам страны. Трудно сказать, насколько оправданным было включение концертного эпизода в фильм, но то, что анонсированное в афишах участие популярной рок-группы повысило его кассовость, - несомненно.
3 мая "НП" сыграл на благотворительной акции с участием свердловских рокеров. Сборы от концертов передали в детские дома Свердловска. Рок-клуб впервые пустили во Дворец молодежи, в котором из 1380 мест не осталось ни одного свободного. Именно в тот день состоялась премьера песни "Я хочу быть с тобой", ставшей одной из вершин лирики "Нау". Некоторые восприняли ее как обращение Бутусова к своей супруге, хотя, по словам литературного критика, Кормильцев вкладывал в текст совсем другой смысл: "Илья утверждал, что все неправильно понимают "Я хочу быть с тобой". Он, когда сочинял, писал "Тебя" с большой буквы: "Пьяный врач мне сказал, что Тебя больше нет..." При таком написании сразу возникают другие субъектно-объектные отношения, исчезает девушка, и появляется Бог".
24 мая "наутилусов" встречал Вильнюс. В последний день фестиваля "Летуаника-87" во Дворце спорта свердловчанам пришлось выступать практически без настройки, да еще рядом с такими грандами, как "Кино", "Авиа" и "Ночной проспект". Виктор "Пифа" Комаров утверждает, что это был один из самых трудных концертов. "Мы вышли на "Разлуку", и в нас полетели сигаретные пачки, огрызки яблок - прибалты не хотели слушать русскую народную песню. Мы подобрались и вдарили по полной силе. На сцене физически чувствовалось, как стрелка компаса начала поворачиваться на 180 градусов. К концу выступления публика была наша. Но мы все равно удивились, когда нам вручили первый приз".
Жюри "Летуаники" под председательством киноведа Саулюса Шальтениса единогласно решило вручить первый приз сразу трем группам: местному политизированному "Antis’у", "Lyvi" из Лиепаи и свердловскому "Наутилусу Помпилиусу". Кто-то в кулуарах фестиваля задумчиво произнес, что, пожалуй, 1987-й станет годом "Наутилуса". Над провидцем поиронизировали. А зря...
В последние три дня мая на сцене ДК УЗТМ прошел II фестиваль рок-клуба. "НП", как главная звезда, выступал последним. [...]
Исполнялась новая программа "Ни кому ни кабельность". Одна за другой шли новые песни, еще не звучавшие в Свердловске: "Падал теплый снег", "Синоптики", "Песня в защиту мужчин"... Бутусов пел, сидя за кафедрой с разложенными текстами и графином с водой. Шоу было очень статичным, но досконально продуманным. Все детали были четко выверены: и расположение трех клавишников, и сидящий слева Умецкий, даже графин, в который Слава поставил первые врученные поклонницами цветы. Движения музыкантов были очень скупые, но волны мощной энергии шли в зал, сводя публику с ума. Казалось, что Бутусов в этот вечер мог спеть хоть "Чижика", хоть "Интернационал" - зрители вопили бы точно так же. Но когда зазвучали первые такты "Шара цвета хаки", зрительский хор перекрыл децибелы динамиков. Весь зал встал и не садился уже до самого конца. "Это был "наутилусовский" фестиваль. Они убрали всех - самые мощные, сыгранные и вооруженные стихами Кормильцева", - вспоминает Олег Ракович.
На бис "Наутилус" выходил дважды. Под "Последнее письмо" на сцену полетели десятки заготовленных загодя самолетиков. Под "Казанову" зрители просто пустились в пляс. Поклонники могли вызывать "наутилусов" до бесконечности... В битком набитых ночных трамваях, следовавших с Уралмаша в сторону центра, кричали ""Наутилус" - лучшая группа в мире!" и хором пели их песни... Оргкомитет предсказуемо выбрал "НП" лауреатом. Кроме того, "Наутилус" получил приз зрительских симпатий и приз обкома ВЛКСМ "За наиболее удачное художественное решение антивоенной темы" ("Шар цвета хаки").
В ночь после фестиваля дорожные указатели, газетные киоски и даже балконы на первых этажах в районе ЖБИ украсили огромные надписи "Наутилус", "Чайф", "Настя", "Белкин" и "Умецкого люблю!". Районные власти обвинили в такой наглядной агитации рок-клуб. Шахрин отшучивался, что это он спер на стройке ведро краски, а рисовал Бутусов, вспомнивший свою основную профессию. Нерасторопность местных ЖЭКов сделала эти граффити привычной деталью местного пейзажа.
В конце июня в Таллине проходили Дни ленинградской рок-музыки. Питерский рок-клуб выставил на это мероприятие свои лучшие силы, от "Авиа" и "Зоопарка" до "Алисы" и "Кино". Избалованных музыкой эстонцев рок с берегов Невы заинтересовал, но не особо - зал Дворца культуры и спорта имени Ленина всю неделю был заполнен максимум наполовину. Не помогали даже автомобили с динамиками на крыше, которые дни напролет разъезжали по всему городу под звуки питерского рока и прямо с колес продавали билеты. "Наутилус" был приглашен как специальный гость и 21 июня выступил дважды, днем - в паре с "Телевизором", а вечером - с "Алисой". Только на этих концертах в зале был аншлаг. Судя по тому, как эстонцы подпевали "Казанове" и "Скованным", все билеты были раскуплены не случайно. Умецкого поразил отличный звук не только в зале, но и на сцене: "До этого мы привыкли, что нам вообще ничего не слышно. Научились работать "вслепую" или, если точнее, "вглухую". В Таллине мы впервые поняли, что такое реальный звук на сцене".
Через неделю, не сбавляя хода ("Марш, марш, левой!"), "Нау" добрался до Подмосковья. В закрытой Черноголовке молодые физики-ядерщики проводили Праздник песни "Подмосковные вечера". По уровню организации контраст с Эстонией был разительный. Качество аппаратуры многих музыкантов заставило усомниться в реальном потенциале советской ядерной программы. От дрянного звука пострадали коллективы из Риги, Москвы, Ленинграда. "Наутилусу", по свидетельству очевидца Ильи Смирнова, ничто не могло помешать: "От первых же аккордов возникло ощущение, что в перерыве они подменили подмосковную аппаратуру на нью-йоркскую. Если в Ленинграде самую сильную реакцию вызвала "политика" - "Скованные одной цепью", "Шар цвета хаки", - то в летнюю программу Бутусов ввел целый блок лирики... Свердловский архитектор совершил чудо - возвратил нашему року любовь". По результатам анкетирования, "Наутилус" был назван лучшей группой, в категориях инструменталистов/вокалистов победили Бутусов, Умецкий, Комаров, Потапкин. Среди песен первенствовала "Казанова".
Через две недели, 8 июля, комментируя итоги фестиваля, газета "Московский комсомолец" упомянула пару песен "Наутилуса". Одна из них была обозвана "Шарф цвета хаки". Видимо, корректорам "МК" показалось странным неэстрадное словосочетание, и они исправили его на нечто привычно-трикотажное. Свердловская самиздатовская "Марока" издевалась: "Столичная фабрика "Большевичка" срочно наладила выпуск кашне военного покроя, предназначенного для любителей современной музыки".
"Наутилус" еще не устал, еще был способен радоваться своим успехам. "Самый лучший период был в 1987 году. Когда ездили по фестивалям, - вспоминает Виктор Комаров. - Нам тогда казалось круто играть рядом с живыми "Кино", "Алисой", "ДДТ". И отдача от зала была полнейшей".
7 июля Потапкина неожиданно призвали в армию. "Наутилус" на полном ходу споткнулся, попробовал выступать под драм-машину, но после живого ударника привыкнуть к механической дуре было невозможно. На одном из концертов техники забыли дать ее отсчет в мониторы, и на "Я хочу быть с тобой" она вылезла в середине куплета. Это барабанщик может подождать. А машина не может. Тем не менее, на плотность гастрольного графика отсутствие живых барабанов не повлияло.
После лихого недельного загула в Крыму, официальным поводом для которого были концерты "Парад ансамблей" 15–16 августа в Симферополе, "Наутилус" отдыхал целый месяц. 11 сентября он материализовался в Подольске. В подмосковном городе проводился Всесоюзный рок-фестиваль - бардачный, но представительный. Его устроители до самого открытия с переменным успехом боролись с местными властями, фестиваль то отменяли, то отменяли его отмену. Рокеров со всех концов страны поселили в каком-то пионерлагере, из которого уже разъехались дети. Маленькие домики, кровати с панцирными сетками, стопки матрасов. На матрасах спали, матрасами укрывались. Спали, впрочем, мало. Сразу же, выстояв безумную очередь, затарились в Подольске сухим вином. Недорогим, некрепким, но зато в большом количестве. Ответственным за это архиважное дело назначили Могилевского: "Пить - это было правилом. Что еще было делать, кроме как пить, играть и радоваться жизни. Это же здорово - приехать в какой-то Подольск, где тебя любят, ждут и приветствуют твой выход на сцену".
"Наутилусы" отыграли в Подольске несколько меланхолично, зато это выступление полностью отсняли на видео, и сегодня любой пользователь интернета может представить себя одним из сорока тысяч гостей подольского Зеленого театра, восторженно вопящих при виде своих кумиров. По результатам зрительского анкетирования, "Наутилус Помпилиус" был назван лучшей группой Подольского фестиваля.
После Подольска "Наутилус" пригласили в Москву, и в октябре он дал свой первый столичный концерт в ДК Горбунова. [...]
Начались первые платные выступления. 24-26 сентября состоялись первые концерты "Наутилуса" в родном городе, за которые музыканты получили деньги. [...]
И в других городах билеты раскупались влет. "У Славы абсолютно уникальный голос с уникальным тембром, который девок просто сводил с ума, - вспоминает Пифа. - Сколько раз я на гастролях смотрел на девушек в зале - они готовы были за Славиным голосом пойти куда угодно - как дети в сказке за звуками волшебной дудочки. Он на сцене абсолютно статичен. Поет неподвижно, а в зале все рыдают. Такая харизма!"
В декабре в столице проходил фестиваль "Рок-панорама-87". [...] Александр Коротич впервые после двухлетнего перерыва увидел бывших однокурсников именно на "Рок-панораме": "На "Скованных" весь зал вдруг достал откуда-то цепи и стал бряцать ими в такт песне. Я понял, как много пропустил. Люди, которых я прекрасно знал, превратились в суперзвезд".
Лауреатства и призов на фестивале не было, но через год фирма грамзаписи "Мелодия" напечатала пластинку, слепленную из фрагментов выступлений "Наутилуса" и "Бригады С". Огромный тираж ее, да и сам факт ее выхода наглядно свидетельствовали, кто оказался лучшим на "Рок-панораме-87".
Кстати, сами музыканты узнали о грядущем релизе в последний момент. Как рассказывал Кормильцев, он все-таки успел дозвониться до "Мелодии" еще до выхода пластинки и задал вопрос о гонораре. "Ему вежливо ответили, что, мол, не "его это ума дело". На вопрос о неверном названии песни "Скованные" ему было сказано, что беспокоиться об этом надо самим авторам, а уж никак не выпускающим пластинку" [...]
Сразу после "Рок-панорамы-87" "Наутилусу" стали поступать предложения переехать в столицу. Сначала уральцы относились к ним довольно скептически. В фильме "Серп и гитара", снимавшемся финской документалисткой Марьяной Мюкконен в январе 1988-го, Могилевский здраво рассуждает: "Пока мы являемся сибирскими медведями, мы будем представлять какой-то интерес: группа с Урала, но при этом не в лаптях, а в сапогах, да еще с бантиками. Как только мы станем московскими не медведями, придется ломать и себя, и многое другое". В следующих кадрах его мнение поддерживает и Бутусов: "Влияние Москвы на нас усилилось, и поступило предложение вообще переехать - здесь проще некоторые моменты решать... [...] Я настроен пессимистически, я приблизительно знаю обстановку везде. Найти то, что нужно, просто нереально. [...] ".
Гастрольный 1987-й сильно утомил "Наутилус". Умецкий, который возложил на себя задачу продвижения группы и собирался "построить танк, который продавил бы всю страну", считал, что коллективу нужен отдых и новый альбом. По его настоянию группа приняла предложение композитора Юрия Чернавского поработать в студии и полным составом отправилась в Москву. [...] Ожидаемой студийной работы не было. Коллектив посетил студию Чернавского всего пару раз, да и то занимался не музыкой, а каким-то дурацким ремонтом. Безделье, неважные бытовые условия и оторванность от родины сделали свое дело - в "Наутилусе" началось брожение.
Первым пострадал уволенный звукооператор Андрей Макаров, работавший со Славой и Димой еще с 1982 года. Его заменил Владимир Елизаров - опытный профессионал, мультиинструменталист, старый товарищ Хоменко. [...] Кормильцев, приезжавший в Свердловск, рассказывал, что следующим, скорее всего, будет Могилевский.
Однако в феврале недосчитались Умецкого. Он поставил ультиматум: если группа не откажется на время от концертов, не сменит директора и не переедет в Москву, то он уйдет. Коллектив проголосовал за продолжение концертной деятельности, и Дима покинул "Наутилус". Сам Умецкий объяснял свой уход исключительно творческими причинами: "Группа была на выдохе, напряженный гастрольный график ее измотал... Я советовал уйти в тень, взять большую паузу, чтобы сделать новую программу. А наши профессиональные музыканты, наоборот, сочли, что сейчас самый сенокос. Но у Славы же непоставленный голос. Страдали связки. Я считал, что концертный чес - это самоубийство. Мне не хотелось участвовать в этой мясорубке". Забавно, но два требования Умецкого (переезд в Москву и смена менеджмента) оказались в скором времени выполнены.
Администратором "Наутилуса" в тот момент был Александр Калужский. Концертов было много, работы еще больше... Он проработал с "НП" до весны 1988 года, когда его из коллектива "ушли". Некоторое время в "Нау" продолжалась административная неразбериха, и музыканты озаботились защитой своих коммерческих интересов.
В начале года Хоменко провел собрание коллектива, сказал, что пора вставать на новые хозрасчетные рельсы и самим зарабатывать деньги. На свет появился кооператив "Наутилус Помпилиус". Контора со звучным названием занималась самыми разнообразными видами деятельности: от выпуска сувенирной и печатной продукции до звукозаписи. Кооператив просуществовал всего полгода, до распада "золотого" состава "Наутилуса". Первым его покинул Бутусов, а последним вышел Кормильцев, как самый осторожный. [...]
Уход Умецкого на работе группы не отразился. [...]
На записи нового альбома Димин уход сказаться не мог в принципе. [...] Работали в студии Александра Кальянова, звуковика Аллы Пугачевой. Хозяйка сама приходила в студию и даже спела подголоски на новой песне "Доктор твоего тела". 5 марта запись закончили.
Новый московский директор, Борис Агрест, устроил "Наутилус" в Росконцерт и прицепил группу к "Машине времени" в большой гастрольной поездке по Казахстану. [...]
Всего за первые три месяца года группа дала 44 концерта, заработав вполне солидную по тем временам сумму. Помимо творческих разногласий, по коллективу пошли и финансовые трещинки. [...]
Весь гонорар казначей Пифа делил поровну на 11 равных долей: 7 музыкантов + Кормильцев + Елизаров + Влад Малахов, который за аппарат отвечал, + Агрест. Такая уравниловка нравилась не всем. Некоторые выражали недовольство, что Илья получает ставку музыканта за каждый концерт. "Ни одному текстовику в мире так, наверное, не платили", - до сих пор считает Могилевский.
Пифа уверен, что раскол усугубляли и внешние влияния: "Москва стала Славе в уши ландрин совковыми лопатами кидать: "Слава, да ты самый крутой! Ты что, с ума сошел, получать столько же, сколько эти твои свердловчане? Бросай их к черту, мы найдем тебе нормальных московских музыкантов". Не каждый сможет спокойно это вынести".
Происходившее с группой не нравилось и Кормильцеву. "Я ненавижу этот период, - вспоминал он 9 лет спустя. - Мы потеряли в этот промежуток адекватную себе аудиторию. Люди, которые ходили на стадионы, в большинстве своем ничего не понимали в этих песнях. Или понимали, может быть, 10% от того, что там было сказано. Уж если они радостно махали красным флагом под песню "Скованные одной цепью"... Вся эта суета по поводу включения группы в круг звезд эстрады здорово мешала работе. Для меня никогда не имели значения поклонницы, которые звонят по телефону и писклявыми голосами произносят: "Нам нравится ваша группа!"... Как это тяжело и плохо, я убеждался каждый раз, когда пытался прогуливаться с Вячеславом Бутусовым. Все время приходилось стряхивать с себя всяких ненужных людей, как собачек, которые цепляются к штанам". [...]
5 мая "НП" впервые за полгода дал концерт на родине в ДК УЗТМ. Зал бесновался при одном виде Бутусова, при одном звуке саксофона Могилевского. Тем, кто хорошо знал творчество "Наутилуса", концерт не понравился. 15 старых хитов в приторно-засахаренной аранжировке звучали фальшиво-напыщенно, 5 новых песен смотрелись неубедительно. Как ни странно, с критиками согласились и многие музыканты самой группы.
Но советский народ не желал слушать ни критиков, ни музыкантов: он хотел слушать только волшебный голос Бутусова и его чудесные мелодии. Страну захлестнула наутилусомания. Еще в 1987 году череда побед на фестивалях от Вильнюса до Новосибирска сделала имя "НП" популярным в среде рок-фанов. Однако это сообщество, несмотря на общий подъем советского рок-движения, было относительно невелико. Всенародная слава свалилась на Славу и его товарищей весной 1988 года.
Самым престижным чартом являлся хит-парад музыкальной рубрики "Звуковая дорожка" газеты "Московский комсомолец". [...] В итоговом хит-параде за 1987 год... "НП" появляется не единожды. Он занял первое место в разделе "Открытие года (лучший дебют)" и пятое - как "Группа года", пропустив вперед "Черный кофе", "Машину времени", "Секрет" и "Динамик". "Разлука" стала лучшей в категории "Фонограмма или лучший альбом". В песенной десятке оказались сразу четыре композиции "Наутилуса": "Шар..." (5), "Скованные..." (8), "Гудбай, Америка" (9), "Казанова" (10). Бутусов стал десятым в списке певцов, а Могилевский, почему-то названный Андреем, занял четвертую строчку в категории "Разные инструменты".
В хит-параде "Московского комсомольца" песни "НП" соседствовали со шлягерами Пугачевой, Кузьмина, Вайкуле и прочих звезд советской эстрады. Ничего удивительного, что в последних числах января на концертах в столичном спорткомплексе "Крылья Советов" уральские рокеры выступали с этими звездами на одной сцене. [...] Свердловчан заметила и благословила сама Алла Борисовна. В одном из интервью она сказала: "Они цепляют зрителя. Даже тех, кто слышит их впервые. Это самое главное для артистов, выходящих на сцену. Я вижу их желание работать, думать" [...]
"Разлуку" и концертные записи, зачастую весьма сомнительного качества, в промышленных масштабах размножали полуподпольные студии. [...] В апреле в киоске у Киевского вокзала Николай Грахов списал на память вот такой трек-лист:
"1. Разлука ты разлука
2. Казанова ты моя
3. Искрометная
4. Роман-повесть
5. Урожай
6. Был бы белым
7. В нашей семье
8. Рвать ткань
9. Я - твой
10. Скованная одной цепью"
[...] Поклонники заваливали редакции молодежных и не только изданий просьбами рассказать, кто же такие эти "Помпилиусы". Нерасторопные ведущие музыкальных рубрик не догадывались заглянуть в самиздатовские рок-журналы Свердловска, Ленинграда, Новосибирска и других городов, которые еще год назад подробно и компетентно писали об "НП". Возможно, впрочем, что профессиональные журналисты и не подозревали о существовании музыкального самиздата. Приходилось изощряться. [...]
Подключилось и телевидение. Концертные съемки "Наутилуса" появлялись чуть ли не в каждом выпуске сверхпопулярного "Взгляда". 21 мая "Я хочу быть с тобой" показала респектабельная "До и после полуночи": вся страна смотрела, как под пение Бутусова утирают слезы Пугачева и Макаревич.
Интересна реакция на всесоюзную славу "Наутилуса" свердловского ресторанно-музыкального сообщества. Ветеран уральских ресторанных ансамблей Валерий Костюков вспоминает: "Я включаю телевизор, вижу, как Бутусов поет "Гудбай, Америку", и понимаю, что схожу с ума. Телевизор, Первый канал, а человек поет абсолютно мимо нот, по соседям... Крамола! Я вижу, что король голый, но кругом говорят, что это здорово! Мы все за голову схватились. Пусть он артист номер один в стране, но его бы не взяли на работу в самый плохой кабак самого захудалого города, да еще и морду бы набили! Начали в ресторанах заказывать песни "Наутилуса". Мы взяли запись, послушали, и кто-то произнес: "Не, чуваки, я это играть не буду..." И несмотря на то, что в свердловских кабаках был закон "Мы сыграем все, что вы закажете", ансамбли из разных ресторанов города, не сговариваясь, долго отказывались исполнять песни "НП".
Кто знает, чего больше было в этом отказе - профессиональной спеси или этакой зависти к удачливому соседу? Престиж "Наутилуса" спасло только появление "Ласкового мая", чьи песенки тоже стали активно заказывать в ресторанах. Прослушав шатуновское блеяние, кабацкие профи решили, что на этом фоне "Наутилус" - шедевр. И на ресторанных подмостках пошли рваться "ремни, стянувшие слабую грудь". Впрочем, белые розы там тоже быстро заколосились: клиент всегда прав, даже в своих неприхотливых музыкальных вкусах.
"Я никак не мог понять, почему от нашей музыки стадионы сходят с ума. Но скоро это стало восприниматься как что-то естественное. Уж если Алла Борисовна в гости пригласила, значит, в этом что-то есть", - вспоминает Могилевский. Билеты на концерты раскупались загодя и за считанные часы. Перекупщики задирали цену в несколько раз, но не прогорали - поклонники были готовы платить любые деньги. [...]
Бутусов относился к безумству поклонниц с усталой иронией: "Девушкам, кто выкрикивает из зала "Хочу ребенка от тебя!", мы помочь ничем не сможем. Я не считаю, что шумная реакция одобрения - нужная реакция. Знаю по себе: если мне что-то нравится, я никогда не буду реагировать так, как некоторые наши зрители. Может, это от возраста. А может, оттого, что мы поем уже знакомые им песни, и никому не интересно слушать, о чем поется, а интересно продемонстрировать свое отношение к происходящему?" Ему вторил Кормильцев: "Есть такие ситуации, когда люди заняты не музыкой, а самими собой: смотрите, какие мы забавные, какие мы фанатики. Это глупо, дурно, свидетельствует об отсутствии такта. Саморазгул, глупость, показуха проявляются по-разному. В Сочи фанаты перевернули автобус с участниками концерта. Очень часто после концерта приходится выбираться из зала при помощи милиции. Такое впечатление, что перед тобой толпа дикарей: аборигены с острова Пасхи празднуют свои великие ритуальные жертвоприношения! Самое же неприятное, это те люди, которые приходят после концерта пообщаться. Человек, который уважает артиста, никогда не будет заниматься такими глупостями. Он никогда не встанет у дверей гостиницы и не будет ловить человека, возвращающегося с работы".
Более уравновешенные поклонники объединились в фан-клуб "Нау", организованный Александром Турчаниновым в ДК Ленинского района Свердловска. [...] Через полгода в списках Фан-клуба числились 115 человек, хотя активистов было всего 25-30. Мальчики и девочки подошли к делу серьезно: приняли Устав, выпускали стенгазету "Подводник", вели обширную переписку с коллегами по обожанию со всей страны. Летом в маленькую комнатку на Сурикова, 31 приезжали гости из других городов, самый дальний путь проделала юная наутилусоманка из Кушки. [...]
"Существование такого клуба меня вначале испугало, - говорил Бутусов. - Но когда увидел, что там нормальные люди, успокоился. Правда, я не знаю, имеем ли мы какое-то значение для существования этого клуба, там важнее общение друг с другом". Кормильцев хотел, чтобы "фан-клуб взял на себя часть ноши. Хотя бы письма... Отвечать самим - нереально, а не отвечать - неудобно. Мы бы, со своей стороны, могли снабжать их фотоматериалом о группе, значками". Отношения между группой и "Нау" быстро наладились, музыканты не раз распивали чаи и распевали свои песни вместе со свердловскими фанатами. В конце осени Саша Турчанинов уволился из ДК, и деятельность клуба постепенно сошла на нет.
Кстати, о фотографиях. Кустарным образом размноженные плакаты, календарики и портреты группы пользовались бешеным спросом во всех концах СССР. В Москве, на Арбате, черно-белую фотографию Бутусова продавали за рубль, цветную - за трешку. В беседе с рок-дилетантом Александром Житинским Слава хвастался, что и сам как-то прибарахлился на Арбате: "Я купил майку совершенно потрясную - гадкого темно-синего цвета, трикотажную. На ней написано: "Наутилус Помпилиус", а ниже: "Я хочу быть с тобой". [...]". [...]
Душным сочинским вечером по дороге в гостиницу Белкин как-то доказывал Бутусову, что они играют попсу и что никто никогда не будет просто петь под гитару, например, "Алена Делона". Как по заказу, из ближайших кустов, где сидела пьяная компания, донеслись вопли под гитару "Ален Делон не пьет одеколон". Белкин примолк и больше вопросов о народности творчества "Наутилуса" не поднимал.
Против такой народности не смог устоять даже "Музыкальный Олимп ТАСС". Этот рейтинг популярности тоже составлялся по читательским письмам, но был гораздо более репрезентативен, чем хит-парады молодежных газет, - за артистов каждый месяц голосовали 20-25 тысяч человек - от Прибалтики до Камчатки. Их вкусы отличались большим консерватизмом, чем пристрастия столичной молодежи, а сам рейтинг из-за массовости был довольно неповоротлив. "Наутилус" появился в конце "горячей десятки" "Музыкального Олимпа" в середине 1988 года, к декабрю достиг четвертой строчки. Только в марте следующего года он занимал вторую позицию сразу после "Ласкового мая", а к середине 1989-го съехал в самый низ десятки. "Наутилус" оказался группой больших городов. Провинциальные меломаны свердловским архитекторам предпочитали оренбургских сироток с их "Белыми розами"...
В мае Бутусов решил, что группе нужен еще один гитарист. Им стал Егор Белкин: "Мой приход в "Наутилус" был слегка болезненным, потому что так называемые "битлы" не видели никакой нужды в появлении рядом с ними, такими крутыми профессионалами, какого-то чувака, который консерваторий не заканчивал. Но они рвались в тур зарабатывать деньги, а Слава им выкатил очень сложный материал: "Ворота, откуда я вышел", "Чужой"... Мы сели и в недельный срок всю эту программу подготовили. Тогда "битлы" сказали: "Если Славе нужен собутыльник, пусть будет". Вот в каком качестве меня взяли. Мне было немного обидно, потому что программу-то мы сделали и весь тур проехали".
Появление седьмого музыканта общее звучание "Наутилуса" почти не изменило. А атмосфера в группе уж точно не улучшилась. Шли изматывающие гастроли. Приходилось выступать в одних программах с "Миражом", "Маркизой", юмористами и натуральными клоунами. Нервы у музыкантов были на пределе. Один раз "НП" согласились даже спеть од фонограмму. Случилось это в Новороссийске, и первый опыт оказался крайне неудачным. На магнитофон поставили пленку с "фанерой", но, когда включили освещение на сцене, напряжение в сети упало, и звук страшно поплыл. Славе пришлось "петь" на два тона ниже, каждая песня продолжалась в полтора раза дольше. Самое смешное, что публика даже не обратила внимание на необычный голос Бутусова - кажется, она была бы в угаре, даже если бы он спел по-буратиночьи звонко. Зато музыканты после этого случая во все райдеры вставляли обязательный пункт о концертах только с "живым" звуком. [...]
Все, кроме "битлов", снимали напряжение спиртным. По утрам Бутусов экспериментировал: пытался избавить других от похмельного синдрома не традиционным пивом, а при помощи композиций шведской поп-группы "Ace of Base". Получалось плохо, пиво помогало лучше. Случались срывы. Могилевский перед концертом в Сочи послал по громкой связи Бориса Агреста на все четыре стороны. Агрест оскорбился и предложил на несколько концертов отстранить Могилевского от выступления и, соответственно, лишить гонорара. Коллектив директора поддержал, а его непьющая часть даже поаплодировала. Первый раз Алексей смотрел выступление "НП" из зала. Зрелище было не очень: его клавишную партию разделили между собой Пифа и Хоменко, а саксофон отсутствовал вовсе. После второго такого концерта Леха вымолил у Бутусова прощение, пообещав, что больше никогда не будет себя плохо вести и вообще зашьется. И зашился. В первый раз. После этого он, отягощенный комплексом вины, вел себя тише воды, ниже травы, но все равно считался потенциальным "накосячником".[...]
"Наутилус", несмотря на любые романы со столичными концертными организациями, продолжал оставаться группой Свердловского рок-клуба. Отношение к собственным суперзвездам в СРК было двойственное. Алексей Хоменко вспоминает: "Мы с "наутилусами" приезжаем с гастролей, а нас в рок-клубе встречают лозунгами примерно такого содержания: "Долой "НП" из рок-клуба. Они зарабатывают деньги на кристальной рок-н-ролльной идее!" [...]
Однако, по мнению администратора рок-клуба Рудольфа Стерхова, "классовая ненависть" не была массовым явлением. Скорее, наблюдалась некая растерянность: "Наутилус" ушел в большое плавание, оторвался от родной почвы, а как же мы без нашего хедлайнера?" [...]
В сентябре "Наутилус" прокатился по Финляндии. Слава побывал в стране озер еще в июне, на премьере фильма "Серп и гитара", снятого финской документалисткой Марьяной Мюккянен: "В композициях лучших советских рок-групп больше мысли, чем во всем западном роке, вместе взятом, кроме, пожалуй, песен Боба Дилана. Советские музыканты создают песни острые, саркастичные, которым не чужды в одно и то же время и аналитичность, и поэтичность", - заявила режиссер в интервью газете "Helsingin Sanomat" после премьеры своей работы на кинофестивале в городе Соданкюля весной 1988 года. [...] В фильм вошла музыка нескольких советских групп, но именно "Наутилус" и лично Бутусов так восхитили Марьяну Мюккянен, что она помогла организовать их мини-тур по Финляндии.
Еще летом "наутилусы" собирались ехать в США на "Марш мира". Но все испортил "Черный кофе", гитарист которого "выбрал свободу" и после гастролей в Испании остался там. С туром по США поехала проверенная "Машина времени", а каких-то непонятных сибиряков завернули. С трудом вырвались в Финляндию.
Уральская группа дала 12 концертов в девяти городах Суоми. Выступали в маленьких клубах и кинотеатрах перед фильмом о русском роке "Серп и гитара" с участием самих "НП". Только заключительный концерт прошел в большом зале. Все суточные "наутилусы" почти сразу спустили на подарки родственникам, поэтому постоянно хотели есть. Режиссер фильма Марьяна Мюккянен, сопровождавшая "НП", искала любой повод бесплатно угостить музыкантов и даже выучила русское слово для таких случаев - "халява".
За кулисами концертного зала в Хельсинки голодным уральцам попался аппарат с пепси-колой, чипсами и сладостями, который, на удивление, принимал за финские марки советские пятнадчики. Его моментально опустошили. Вот обрадовались финны, открыв монетоприемник. На сытый желудок Пифа с Могилевским чуть не разбогатели - неподалеку стояли "однорукие бандиты". Новичкам везло - поначалу вывалилась куча монет, но азартные счастливчики спустили весь выигрыш в тот же автомат. [...]
К осени "Наутилус Помпилиус" окончательно перестал быть единым целым. Сработал стандартный прием московских шоу-бизнесменов, ласково, но твердо отделивших фронтмена от остальной команды. В октябре Слава на вопрос об интересах группы уже отвечал: "Большинство из них понимает свою задачу как подыгрывание мне". [...]
За 1988 год "Наутилус" дал примерно 300 концертов. Все здорово устали. На концертах в Ленинграде Слава выглядел просто изможденным. [...] За кулисами Слава пожаловался писателю Александру Житинскому: "Я сторонник играть концерты, когда хочется, когда есть настроение. Цикличный образ жизни - от концерта до концерта - он отбивает всякое желание. Хочется вообще ничего не делать. Просто ничего". [...]
Команда готовилась к отпуску. Агрест напоследок договорился о туре по Белоруссии - 20 стадионов. Музыканты стали подсчитывать свои отпускные, но Слава вдруг уперся: он устал, и ему это не надо. Борис рвал на себе волосы, он уже чуть ли не аванс взял, афиши напечатал, но Бутусов - ни в какую. Последними выступлениями "золотого состава" стали ломовые концерты в Ташкенте. Лидера группа почти не видела - он появлялся за десять минут до выхода на сцену, отрабатывал и уезжал в гостиницу. Из Узбекистана музыканты вернулись домой, а Слава улетел в Москву...
Еще после гастролей по Финляндии Белкин предложил Бутусову вернуть Умецкого: "Для всех, кто знал историю "Наутилуса", Дима был одним из создателей группы, половинкой творческого дуэта вроде Леннона - Маккартни. Слава ответил: "Я согласен, но поеду к нему я один". Прекрасно!" В середине ноября в свердловской квартире Белкина появился Умецкий и заявил, что Егор уволен. "Дима, - возразил тот, - ну не ты же меня на эту работу принимал, не тебе и увольнять". Тогда они пришли уже вдвоем. Бутусов, правда, не произнес ни звука, а Умецкий безо всяких объяснений повторил те же слова, и Белкин понял: все. "Обиды не было - мне постоянно давали понять, что я не "наутилусовский", а "урфинджюсовский", что я здесь только коньяку со Славой попить зашел".
Остальных музыкантов уволили через директора. 22 ноября домой к Пифе пришел Борис Агрест и объявил Виктору и гостившему у него Земе, что все уволены. И он тоже. "Помимо чисто материальных неудобств, срыва планов, была и просто человеческая обида, - вспоминает Комаров. - Все делали вместе, а тут вдруг Слава один взял и всех уволил". Назимов был готов к новости - за два часа до этого его предупредил Алавацкий, но удар все равно был тяжелым: "Мне помогли две больших пачки чая, банка кофе и блок сигарет. Я двое суток сидел на кухне, смотрел на улицу, пил чай с кофе и курил. А потом пошел к Могилевскому, и мы начали делать новую программу - "Ассоциации".
"Ситуация с увольнением была настолько невнятная и непонятная, что мою реакцию можно описать даже не словом "обида", а словом "досада", - говорит Могилевский. - Я сижу дома, раздается звонок. Назимов с порога сообщает: "Леха, нас уволили!" и исполняет чечеточное па. Я отвечаю: "Ну, умерла, так умерла". Наконец-то появилась хоть какая-то определенность".
Хоменко чувства обиды не испытывал: "Я - человек свободный и пошел по жизни своим путем. "Наутилус" - это просто одна из страниц моей биографии. [...]".
Сам лидер "Наутилуса" вспоминает конец 1988 года несколько иначе: "Часть группы, настроенная решительно и революционно, бунтовала, не хотела терпеть этого гастрольного чеса. Я этому удивлялся, потому что самым не приспособленным к чесу был я. Поэтому и нормально воспринял такое сопротивление, в душе эти гастроли меня тоже не очень устраивали. Были терзания, но никакого распускания коллектива не было. Я ничего не обрубал. Просто тот взлет был слишком неожиданным для нас. Мне кажется, что я не был готов к этому. Возникло желание сделать остановку. Повлияло и то, что мы называем возрастом, изменением шкалы ценностей".
В итоговом хит-параде "Московского комсомольца" за 1988 год (06.01.1989) "Наутилус Помпилиус" прочно оккупировал первые строки: "Лучшая группа", "Лучшая пластинка" ("Наутилус Помпилиус/Бригада С"), "Лучшая фонограмма" (все та же "Разлука" плюс на девятой строчке их же "Лучшие песни"), "Песня года" ("Я хочу быть с тобой" - 97% голосов). Бутусов - второй певец (после Кузьмина) и восьмой поэт-песенник. Кормильцев занял в этой же категории третью строчку (после Кузьмина и Гребенщикова). Кстати, четвертой по популярности певицей года читатели "МК" вдруг назвали Настю Полеву - ледокол "Наутилуса" работал!
Год "наутилусомании" закончился. Его отзвук прошелестел через полгода: "Мелодия" расщедрилась на выпуск студийного альбома "Князь тишины". Он состоял из песен 1988 года и нескольких перезаписанных заново хитов прошлых лет. Работа над альбомом проходила еще прошлой весной, и к моменту выхода он несколько подустарел. Причиной задержки стало бодание "Мелодии" с потенциальными конкурентами - кооперативами "Синтез" и "Тон-сервис". Эти структуры организовывали и финансировали процесс записи. Сначала они хотели выпустить диск самостоятельно, но пробить брешь в монополии "Мелодии" не удалось. Гигант грамзаписи согласился издать "кооперативную продукцию" только через год, когда прежнего "Наутилуса" уже не существовало.
Воссоединившаяся пара Бутусов - Умецкий задумала глобальный киномузыкальный проект, вроде "пинкфлойдовской" "Стены". Родился сюжет о мальчике, который с самого рождения преодолевает череду искушений и испытаний и в конечном итоге приходит к Богу. Несколько стихов Кормильцева идеально легли в концепцию. Алена Аникина сумела заинтересовать этой идеей кинорежиссера Виктора Титова, прославившегося фильмом "Здравствуйте, я ваша тетя". "Необходимо было предоставить полноценный концептуально и музыкально выстроенный материал, чтобы продолжит в дальнейшем работу с профессиональным композитором Виктором Кисиным (он писал музыку к нескольким фильмам Титова). Именно поэтому мы со Славой и решили призвать на помощь Пантыкина. Он же профи!" - вспоминает Дмитрий.
В январе 1989 года на подмосковной даче началась работа над новым альбомом - "Человек без имени". "Славе было очень кайфово со мной работать, - вспоминает Пантыкин. - Я практически сделал этот альбом. Но Дима услышал в этой работе "Урфин Джюс". Там действительно было много от "УД" - меня же не переделать. А Славе это нравилось. Но когда я уехал, они все переписали. Они выжгли меня. Ни одной песни в моем варианте не осталось. Мой "Человек без имени" был очень динамичным, насыщенным и позитивным. Диме не нравилось, что у меня все кругом заливали солнце и свет".
"Фонограмма была забракована Титовым, - утверждает Умецкий. - Именно ему не нужен был "Урфин Джюс", а нужен был "Наутилус". Он не почувствовал в записи необходимого драматизма. Запись показалась Виктору "бездушно бодрой". Я был с ним абсолютно согласен",
"Насколько я помню, на тех демозаписях были клавишные аранжировки с использованием большого количества инструментов, такой симфо-рок, - описывает результат сотрудничества Бутусов. - Пантыкина мы пригласили как композитора, исполнителя и соучастника, как члена какой-то предполагаемой супергруппы. Но Саша так активно взялся за аранжировки новых песен, что мы с Димой просто не успевали соображать - правильно это или нет. Саша садился и предлагал готовый вариант, а мы тоже хотели участвовать. Он человек самостоятельный и делал все очень быстро. Нам казалось, что мы не у дел, что мы не у руля. В результате - мы толкались, толкались у этого руля... Взаимодействия не получилось".
Спустя месяц "Наутилус" от услуг Пантыкина отказался. К тому времени пресса уже строила самые нелепые версии о судьбе самой популярной группы прошлого года. Весной музыкальный руководитель "Наутилуса" Вячеслав Бутусов и художественный руководитель "Помпилиуса" Дмитрий Умецкий дали несколько интервью, в которых прояснили ситуацию в группе на текущий момент и ее перспективы.[...]
Дима со Славой с головой погрузились в мир кинематографа, в будущий кинопроект "Человек без имени". Режиссер Виктор Титов видел картину набором песен, объединенных общим сюжетом. Окончательный сценарий написала Алена Аникина. В эфире телевизионной программы "А" промелькнул фрагмент клипа "Боксер" - наброска будущего фильма.
Работа переместилась в Ленинград. В гостинице "Россия" появились на свет демонстрационные записи, которые Бутусов считает наиболее близкими по духу к своему замыслу. Умецкий утверждал, что это был полуфабрикат: "Мы думали о работе с симфоническим оркестром". Окончательный вариант записи стали делать на студии "Ленфильм", куда пригласили в помощники гитариста "Телевизора" Александра Беляева и барабанщика "ДДТ" Игоря Доценко. Для жилья и репетиций купили брошенный дом в питерском районе со странным названием Коломяги.
В Свердловске, куда Слава с Димой в середине октября приезжали как гости рок-клубовского фестиваля, они попросили возглавить процесс звукозаписи Полковника, с которым работали еще шесть лет назад над "Переездом". Саша согласился, хотя надолго покидать свою собственную группу "Кабинет" не планировал. [...]
В конце октября прогремела новость о присуждении "Наутилусу Помпилиусу" премии ЦК ВЛКСМ.[...]
Комсомольская пресса ликовала по поводу высокого признания истинных героев молодежи, но через месяц бабахнула еще одна новость: 29 ноября Илья Кормильцев направил в ЦК письмо с отказом от премии. "У ЦК ВЛКСМ нет морального права награждать нас чем бы то ни было, - заявил он в интервью газете "Уральский рабочий" (30.11.1989). - Это просто рекламный трюк, игра на политической конъюктуре... Если это не конъюктура, то что? Беспринципность? Лицемерие?"
Илья подчеркивал, что "к нынешнему составу Свердловского обкома ВЛКСМ я отношусь с симпатией", и утверждал, что "если бы премию мне дали они, я бы от нее не отказался". Тем не менее первый секретарь обкома Андрей Королев, по его собственным словам, был ошарашен известием: "Конечно, я разочарован... Мы приложили столько усилий, чтобы "Наутилус" получил эту премию. И вот теперь это не только оказалось бесполезным, но и вышло нам боком". Скандала никто не ожидал еще и потому, что, по словам Умецкого, "до присуждения премии Свердловский обком ВЛКСМ направил официальные запросы всем трем номинантам. Получил согласие от всех троих. И только после этого инициировалась процедура присуждения". В результате Бутусов с Умецким премию получили. Слава свои 700 рублей перечислил в один из детских домов Свердловска, а Дима свою часть потратил на создание документального фильма о Нюрнбергском процессе.
Альбом был практически закончен. [...] Вдруг между руководящим дуэтом произошел раздрай. Еще вечером музыканты ушли из студии как ни в чем ни бывало, а наутро узнали, что Умецкий покинул проект и забрал с собой фонограмму. "Разрыв с Димой был эмоциональным. Было много интриг, много обсуждений около да вокруг. Атмосфера накалялась, напрягалась, и в результате все друг на друга обиделись, - рассказывает Бутусов. - Наше расставание напоминало бракоразводный процесс, и, поскольку такое в моей жизни уже было, это - единственная аналогия, которую я могу привести. Мы были знакомы с Димой десять лет и просто устали, видимо, друг от друга. Оба явились конденсаторами отрицательных эмоций. Это чисто человеческий конфликт".
Умецкий считал разрыв 1989 года повторением ситуации 1987-го, только сложнее: "Были задействованы деньги и огромное количество людей. Титов отказался продолжать работу над фильмом. Жаль - эксперимент обещал быть интересным".
Альбом "Человек без имени" увидел свет только в 1995 году. Непонятно, что он представляет из себя: полуфабрикат, 3/4-фабриката или готовый продукт. [...]
Видимо, Бутусову было жалко пропавшего материала, и часть песен из "Человека без имени" он включил в альбом "Родившийся в эту ночь", записанный год спустя новым гитарным составом "НП". [...]
В январе 1990 года Бутусов набрал новый состав "Наутилуса". [...]
Боевое крещение гитарный состав "Наутилуса" принял 14 марта на четвертом дне рождения Свердловского рок-клуба. Новое звучание родного "НП" уральскую публику огорошило. [...] Некоторым понравилось, некоторые возмущались, большинство недоумевало. "Самый яростный отпор мы получили в Свердловске, - вспоминает Бутусов. - Столь негативной реакции я не ожидал, хотя мы, в принципе, были готовы к тому, что народ воспримет увиденное болезненно. А мы просто пришли к выводу, что ранний период - павлинизации, боевой раскраски, эпатажа - прошел. [...]". [...]
Летом 1990-го "Наутилус Помпилиус" все-таки попал в Америку, которой Бутусов пять лет назад навсегда говорил "Goodbye". 23 июля выступлением свердловско-ленинградской группы завершился ежегодный международный музыкальный семинар, проходивший в Нью-Йорке. Рокеры из Советского Союза впервые участвовали в семинаре, собравшем музыкантов из 30 стран. [...]
Вопреки ожиданиям, "Последнее письмо" на концертах в США Слава не спел: "Мы вообще не собирались играть эту песню в новом составе. Да и посчитали кощунством петь "Гудбай, Америка", находясь в Нью-Йорке. [...]". [...]
Весь следующий год "НП" много выступал в Германии и даже записывался там. Это происходило благодаря контракту, который группа заключила с немецкой фирмой "LRO Music".
Весной 1991 года обновленный "Наутилус" готовился к гастролям в Японии. Илья Кормильцев решил, что туда надо предварительно забросить какой-нибудь клип. И так как японцы русского не понимают, то он должен иллюстрировать понятную им мелодически песню - распевную, "несколько русскую". Олег Ракович и Саша Коротич, к которым Илья обратился за помощью, выбрали "Прогулки по воде", тогда еще не записанную. [...]
Первый альбом гитарного состава "Наутилуса" "Родившийся в эту ночь" в 1991 году выпустил "Русский диск", дочерняя фирма "Мелодии". [...]
"Пластинкой "Родившийся в эту ночь" мы очень недовольны, - говорил Бутусов. - Писали мы ее по контракту с немцами, и работа по сведению альбома от нас не зависела. Они все делали сами. У меня сложилось впечатление, что они на нашей базе решили поэкспериментировать. У нас было одно представление о звуке, у них - другое". [...]
"Наутилус" стал единственной группой за всю историю советского рока, которая собирала полные дворцы спорта, играя при этом жесткую гитарную волну. Ее в России просто не знали, соответственно, и не любили. В 1991 году народ валил не на музыку, а на название "Наутилус", желая увидеть прежнего Славу. [...] Залы меньшего объема начались с зимы 1992 года: организаторы концертов начали опасаться, что больше публики группа уже не соберет.
В конце 1991 года "Наутилус" засел за запись альбома "Чужая земля". [...]
К текстам вопросов было больше, чем к музыке. На обвинения в злоупотреблении мистицизмом Кормильцев отвечал: "Бесовщина у нас всегда была, возможно, выраженная другими словами. Песни "Нау" были о соблазнах, искушениях. Чтобы знать, что есть белое, надо хотя бы один раз видеть черное. [...]". "Мистика - это скорее часть нашей жизни, - вторил поэту Бутусов. - Впрочем, нас справедливо упрекают за обилие в песнях всяких мышей, змей, воронов, бесов. Наверное, от этого нужно избавляться. Так что с бесовщиной для нас пока покончено".
Претензии к полной аполитичности альбома, к отсутствию на нем песен протеста оба автора также считали несостоятельными. "Жизнь - она сама по себе протест смерти, - рассуждал Кормильцев. - Мы все, как парашютисты, выброшенные без парашютов - летим и знаем, что разобьемся. Можно делать вид, что летишь, а можно протестовать против такого положения вещей, уходя в творчество, внутренний мир". "Если раньше одной из главных проблем была "подпольность" рока, и мы играли наперекор запретам, то сегодня понимаешь, насколько мала и ничтожна была эта беда, - поддерживал соавтора Слава. - Теперь другие проблемы, более глобальные, заставляют нас петь... например, о недостижимости гармонии существования".
В 1993 году "Наутилус" шумно отметил десятилетие. По этому случаю в Екатеринбурге выпустили первый в России трибьют "Отчет 1983 - 1993", на котором песни "НП" исполнили "Ассоциация", "Чайф", "Настя", "Агата Кристи", "Апрельский марш", "Отражение", Александр Пантыкин и "Аквариум". День рождения группа справила трижды: большими концертами в Москве, Питере и Екатеринбурге.
Но к этому времени гитарный состав зашел в тупик. У Славы для него закончились идеи. [...]
Неоднократные кардинальные смены состава сам Бутусов объясняет исключительно творческими исканиями: "Мне часто хотелось видоизменять музыку. Отсюда и резкие повороты. Мы не могли себе позволить играть в понедельник одним составом, а во вторник - другим. Это всегда длительный и болезненный процесс. Он должен быть естественным, а значит - занимать много времени. Это же не продюсерский проект, где можно скомандовать людям: "А теперь вы будете играть так".
Альбом "Титаник" "Наутилус" записывал в Екатеринбурге при помощи лидера "Агаты Кристи" Вадима Самойлова. Он же придумывал и гитарные партии. "Я сначала помог с альбомом, а потом - с организацией концертного варианта "Титаника". Там была куча дополнительных музыкантов, целые хоры, группа барабанщиц, и я всей этой толпой рулил. Бутусов предлагал мне остаться с ними, но я отказался - я был сам по себе". [...]
Альбом "Титаник" и концерты в его поддержку опять вернули "Наутилус" на верхние строчки хит-парадов, но это было началом конца великой группы. Последний состав "Наутилуса" называют "серебряным". Кроме ленинградца Копылова, в него входили только уральцы. [...]
"Все всегда начиналось хорошо, и заканчивалось одинаково, - рассказывает Могилевский. - В 1994 году мы все работали дружно. На гастролях мы жили примерно в одинаковых номерах. После репетиций все вместе в баре пили, кто кофе, кто пиво, обсуждали планы грядущих гастролей - абсолютно нормальный коллектив. Все начало накрываться медным тазом с работы над альбомом "Крылья". Слава принес какие-то самодельные демки, и каждый музыкант придумывал собственную партию самостоятельно. Вместе определяли только тональность и темп. Почти не собирались всей группой". [...]
Влияние Кормильцева в "Наутилусе" заметно усилилось с 1995 года. По мнению Могилевского, "роль Ильи была деструктивной. Он вообразил себя гигантом шоу-бизнеса, изучил все, что мог, про лейблы, продвижение, авторские права, бренды... У него голова лопалась от идей. Илья убивал "Наутилус", активно толкая его в рынок. Он превращал его в заводик по выпеканию хитов, клипов и другой разнообразной продукции. Постоянно что-то перепродавалось, переуступалось, крутились какие-то деньги. Илья как минимум два раза, а может, и больше, продал каталог "Наутилуса".
Влияние шоу-бизнеса опять пагубно сказалось на отношениях в группе. В гитарном составе музыканты получали 100%, а Слава - 125. Это было чем-то вроде роялти, и всеми воспринималось нормально. В середине 1990-х Илья решил, что правом на бренд "Наутилус Помпилиус" обладают только два человека - он и Бутусов. Все остальные музыканты тут же превратились в наемных рабочих. По свидетельству Могилевского, они стали получать в среднем 250-300 долларов за концерт. А Слава - в разы больше.
В конце 1996 года возникла история с записью альбома "Яблокитай". Илья нашел студию в Англии и замечательного английского музыканта Билла Нельсона. Кормильцев обещал вывезти туда лучших представителей "НП" - Могилевского и Потапкина. "Мы поверили, ведь мы это действительно заслужили, и засунули в задницы языки, перестали ворчать по поводу новых порядков", - говорит Алексей. Но в Англию поехали только Слава с Ильей, а все инструментальные партии записал один Нельсон. [...]
Реакция критики на увидевшую свет в начале 1997 года английскую работу бывшей уральской группы оказалась разгромной. "Слушать "Яблокитай" так тоскливо, что поневоле вспоминается "Нау" прошлых лет, и эти сравнения совсем не в пользу данного альбома. Печальный и тягостный финал некогда бурной истории. Похоже, многоуважаемый г-н Билл Нельсон из Лондона, который организовал процесс записи и сыграл на множестве инструментов, определил эстетику "Яблокитая" соответственно своим личным пристрастиям. Что ж, хозяин - барин, спорить не приходится, но вдвойне печально, что творение Нельсона зачеркивает целую эпоху отечественной культуры... Подобного пролета я даже не могу припомнить... Тексты Ильи Кормильцева очень и очень профессиональные, других же достоинств в них обнаружить невозможно. На мой взгляд, Кормильцев давно и весьма последовательно приближался к такой вот отшлифованной, "ниочемной" поэтике. После "Яблокитая" хочется на время забыть о музыке. Я даже старую и добрую "Разлуку" не скоро смогу теперь слушать! Ну, а о нюансах думать и размышлять не хочется, какие там могут быть нюансы в скучной музыке?" - писал в "Fuzz'е" Анатолий Гуницкий, извиняясь за "агрессивный субъективизм".
В начале 1997 года на сайте группы Кормильцев объявил о переводе "Наутилуса" в иное состояние: "Группы в прежнем ее виде, материальном, не существует. 32 декабря 1996 года она полностью перешла в иное пространство. При этом в будущем, возможно, группа будет появляться в довиртуальном состоянии на глаза той части публики, которая мыслит еще не достаточно виртуально (спонсоры, устроители концертов, главы звукозаписывающих кампаний и просто зрители". [...] Музыканты очень не хотели, чтобы "Наутилус" распадался. Они надеялись, что Слава одумается. Только в мае 1997 года Кормильцев, по его собственным словам, "выбил прощальный тур".
Музыкантам раздали демодиски, и они, хотя и не принимали участия в записи, сидя в гостиничных номерах, добросовестно разучивали полагавшиеся им партии. [...] "Наутилус" репетировал без Славы. Лидер приехал на последний прогон. Прослушал все и сказал: "Офигенно". Группа выдохнула - значит, снова будем работать. Эту программу поиграли совсем немного. Проехали по нескольким городам, дали три концерта в Москве.
К концу этого мини-тура никто из музыкантов уже не строил иллюзий. [...] "Яблокитай" стал для меня переходом к полной творческой свободе. Я считаю, что дальше смысла нет продолжать историю "Наутилуса", - заявил Бутусов еще в марте. - Было несколько ипостасей у этой группы. Я не буду говорить, плохая она или хорошая. У меня с ней связаны определенные переживания, и поэтому для меня этот период что-то значит. Я очень благодарен всему, что было, но когда посмотрел на цифру 16 лет, подумал, что этого вполне достаточно. [...] Я не вижу смысла продолжать так жить. Кроме того, мне не очень нравится гастролировать. [...] Во-первых, я не турист по натуре. Во-вторых, я не такого типа человек, как, например, Костя Кинчев. Он кайф ловит от концертов и правильно делает. Я - не могу. У меня другая природа, другой темперамент и другая система переживаний. [...] Думаю, что больше пользы будет, если я займусь какими-то другими творческими проектами. А так я все время смотрю в календарь, где отмечены черными кружочками даты концертов. Я устал носиться с кофрами от гитар по вокзалам..." Кормильцев переложил всю тяжесть вины за кончину "Наутилуса" на Славины плечи: "Наутилус" как рок-группа в прежнем понимании безусловно мертв, потому что ни один из авторов песенного материала не заинтересован в дальнейшей работе в этом жанре. Как явление "Наутилус", возможно, будет существовать и выпускать пластинки, но уже с другой музыкой. Это зависит от личного желания Славы Бутусова. Если он придет в себя, закончит со своими духовными метаниями, тогда это все начнет приобретать другие очертания".
Официально последнее выступление состоялось в Екатеринбурге 12 июня, в зале стадиона "Юность". [...] Виктор Комаров посетил этот концерт: "Я зашел в гримерку. Напряженность там висела в воздухе, только обувью друг в друга не кидались. Я стоял у сцены и видел, что играют они, как наказание отбывают. До конца я не дослушал, ушел, мне было неприятно на это смотреть. Да и народ стал с середины расходиться. На старом "Наутилусе" никто раньше конца не уходил". [...]
Черту под историей "Наутилуса" подвел сборник неизданных ранее песен "Атлантида" - альбом с очень мутной историей. Кормильцев подписал договор с лейблом на выпуск трех альбомов и получил авансом деньги. Выпустил он только "Яблокитай". Лейбл резонно поинтересовался, а где еще два, и тогда Илья забегал (деньги-то были уже проедены). Собрал скрупулезно сохраненные Полковником треки, не вошедшие в прежние работы, и из них слепили "Атлантиду".
06.04.2024, 02:37 [428 просмотров]